Стая

Той долгой снежной зимой мы вновь ездили на поездах. Обычно мы садились в последний вагон. На поворотах его заносило, и мы слышали, как постукивают его колеса. Ночью мало кто садился в последний вагон, и потому он оказывался в нашем распоряжении. Но даже если кто-то и ехал с нами, никому не было дела до мальчика и его стаи. А мне не было дела до людей, они были нужны мне лишь для того, чтобы я мог собирать еду в мусорных баках. Люди хотели мне навредить. Люди обманывали и предавали. А псы всегда были рядом.

Луна и Месяц придумали новую игру с поездами. Они ждали на платформе до последнего момента, а потом врывались в вагон, когда дверь уже закрывалась. Если тебе прищемило дверью хвост – ты проиграл. Мамуся наблюдала за их игрищами с нарастающим беспокойством и раздражением. Ушастик с удовольствием поучаствовал бы в веселье, но его хромота не проходила. Везунчик, конечно, не мог не присоединиться к игре. Дымок просто наблюдал за происходящим. Я, затаив дыхание, смотрел, как они веселятся, и хлопал в ладоши всякий раз, когда псы влетали в вагон – в целости и сохранности.

Я прилагал все усилия, чтобы не сталкиваться с другими детьми на улицах. Я видел, как они просят милостыню, дерутся, плачут. Видел, как они засовывают головы в пакеты и глубоко дышат. Видел, как они напиваются. Видел, как они болеют. Они замерзали насмерть в картонных коробках, в подворотнях, на канализационных люках. Приезжала милиция, милиционеры тыкали мертвое тело дубинкой, затем на улице появлялась скорая, и тело забирали. Той зимой многие умерли, и вой сирен – милиции и скорой помощи – слышался часто.

Мы ездили на поездах.

Однажды, дожидаясь последнего поезда, мы увидели банду Ворон. Каблуки их кованых башмаков стучали по мраморному полу. Этот звук был похож на выстрелы. У одного из Ворон была длинная палка в руках, и он планомерно разбивал ею светильники на станции. Другой потребовал у людей на платформе, чтобы те отдали ему свои деньги.

А потом они заметили меня.

Мальчишка с длинной палкой остановился и указал на меня.

– Эй, ты тот самый малой. Ну, тот, что живет с псами.

Пожав плечами, я отвернулся.

Они подошли поближе.

Тот, что был повыше, достал из‑за уха сигарету и сунул ее в рот.

– Ага, точняк, я про тебя слышал. Мальчишка живет с псами.

Он подкурил сигарету и бросил спичку мне под ноги. Ушастик отпрянул в ужасе. Я зарычал, оскалившись.

Вороны зашлись от смеха.

– Он думает, что он собака! – Парень достал нож, от его взгляда веяло холодом. – Посмотрим, умеешь ли ты попрошайничать, как собачонка!

Я гавкнул.

Из тени вышли остальные псы. Они окружили Ворон. Моя стая собралась вокруг мальчишек. Собаки рычали. Мне болезненно захотелось ощутить вес дубинки в моей руке, но дубинка осталась в лесу, под снегом.

– Они убьют вас, если вы подойдете, – заявил я.

– Думаешь, мы испугаемся малого и его собак? – хмыкнул первый.

Но их глаза говорили другое.

– Просто отдай нам деньги, которые ты получил сегодня, и мы оставим тебя и твоих шелудивых тварей в покое, – сказал парень с палкой.

Я сунул руку в карман штанов и сжал пальцы на рукояти ножа.

– Конечно.

А потом…

– Вам что, делать больше нечего, как развлекаться с малышней и собаками? – лениво протянул кто-то за моей спиной.

Я оглянулся.

В свете приближающегося поезда, пуская сигаретный дым из ноздрей и сжимая в руке черный пистолет, стоял Рудик.

Я охнул.

Рудик не смотрел на меня.

– Я знаю, на кого вы работаете, – сказал он Воронам. – Интересно, как он отнесется к моим словам о том, что вы играете в бирюльки вместо того, чтобы делом заниматься?

– Мы просто решили немного поразвлечься, Рудя. – Парень натужно сглотнул, и кадык на его горле дернулся.

Зашипев, рядом с нами остановился поезд. Рудик бросил окурок на пол и затушил его носком блестящего черного ботинка.

Дверь вагона открылась.

На мгновение Рудик посмотрел на меня и махнул пистолетом.

– Иди, – скомандовал он.

Мы с псами поспешно прошли в последний вагон. У меня стучало в ушах.

– И почему я все время спасаю твою задницу? – Рудик шлепнулся на пол вагона рядом с нами.

Дымок зарычал. Луна оскалилась.

– Отзови своих псов, – устало пробормотал Рудик, пряча пистолет в карман куртки.

Я поговорил с собаками. Рычание прекратилось, но они не сводили глаз с рук Рудика.

Какое-то время мы ехали в тишине.

– Я не думал, что ты выживешь, – покачал головой Рудик.

Пожав плечами, я погладил Ушастика по груди.

Рудик, запрокинув голову, прижался затылком к стенке вагона и закрыл глаза. Поезд, стуча, ехал по рельсам. Я постепенно успокоился.

– Как тебе это удалось?

– Что?

– Выжить, – открыв глаза, Рудик посмотрел на меня. – Как ты пережил зиму, укрылся от милиции и таких бандитов, как я?

Ушастик вздохнул и положил голову мне на колени. Луна прижалась ко мне, я чувствовал тепло ее тела. Остальные не сводили глаз с Рудика.

– Стая, – сказал я.

– Стая, – кивнул Рудик.

Поезд остановился, и Рудик поднялся. Сунув руку в карман черных джинсов, он достал пригоршню купюр и бросил их к моим ногам.

– У тебя сохранилась та книга сказок? – Его голос был взрослым, но лицо на мгновение сделалось детским.