Стая Тамерлана

Нельке следовало работать штатной свидетельницей. По крайней мере, внешность «мамаши» она, возможно со страху, описала идеально. У Зинаиды, очевидно, был обеденный перерыв. Полный мужчина восточного типа вошел в кафе, занял столик и скучающе огляделся. Официант не торопился. Мужчина еще раз обвел глазами небольшой зал, и лицо его оживилось. Он подошел к яркой даме, сидящей через два столика, устроился рядом и полушепотом напористо заговорил с ней.

— В «Свечу»? — несколько растерявшись от неожиданности, переспросила она. — К Заседину? Тогда Портнов, наверное, заказывал девчонок. А может, это было в другой раз? Вас какая интересует?

Одним махом две фамилии! Мурад настолько поразился удаче, что улыбнулся, пожалуй, слишком широко.

— Ну, такая, знаете… — его пальцы обрисовали в воздухе нечто похожее на гигантскую тыкву.

— А вы, миленький, простите, кто такой будете? — вдруг насторожившись, перебила его «мамаша».

— Да я их друг.

— А про меня от кого узнали?

— Ну, от них, конечно…

— Ах, да, да, от кого же еще… так как зовут мою воспитанницу?

— Вай, не помню сейчас… а выглядит… ну, персик… нежный такой, с каплями росы на губах… волосы — морская пена, как у русалки, только черно-рыжие…

И Мурад описал нечто эфемерное, лишь отдаленно походящее чем-то на Нельку у подъезда. Представив себе это создание отнюдь не усталым, не запуганным ретивым Ленькой, в подходящем неглиже и вообще Клаудию Шифер.

— Хорошо, — в свою очередь улыбнулась женщина. — Закажите пока что-нибудь себе, кавалер. Я скоро. Постараюсь прямо сейчас подобрать вам похожую.

Женщина скрылась за дверью, ведущей в рабочие помещения. Сафаров, немного помедлив, встал и двинулся к гардеробной. Подошедшему официанту на ходу сделал заказ и пообещал скоро вернуться.

— Куда же вы? Не спешите, — это был охранник у двери.

— Забыл, понимаешь, одно дело. Скажи Зинаиде, пусть подождет минут пятнадцать, хорошо? — ответил Мурад, накидывая плащ.

— Она просила вас дождаться ее здесь, — уперся парень.

Из зала на подмогу ему подтянулся второй.

— А-а! Мамаша приказала не выпускать, да? — еще шире, чем раньше улыбнулся дородный восточный дядька.

— Да…

— Напрасно, ох, напрасно…

Пистолет возник в руке толстяка быстрее, чем распускаются бумажные гвоздики за ушами доверчивых поклонников заезжего иллюзиониста. Охранники растерянно переглянулись и вежливо посторонились. Ни у одного из них и мысли не возникло что-либо добавить к сказанному раньше.

* * *

Жена все еще находилась в больнице, дочь — у тещи. Мызин большую часть дня проводил дома в одиночестве. Других дел, кроме посещения гинекологического отделения и проведывания Катьки у него не было. Супруга, нелегко перенесшая несложное, казалось, хирургическое вмешательство считала причиной нерадостного вида супруга состояние личного здоровья, втайне этим гордилась и вопросами не донимала.

Дочь, узнав о гибели под машиной лучшего своего друга — Принца, долго плакала, затем настырно упрашивала отца забрать ее от бабушки. Но Юрий просьбе не внял. У бабки ей все равно будет лучше, он за детьми ухаживать так и не приучился, питался в ресторане, а можно ли там постоянно есть ребенку? Не вредно ли? И, к тому же, его всегда могли выдернуть и закрутить разнообразные неотложные и бездушные дела. Наконец, хотелось побыть одному.

Он все еще так и не определил своей дальнейшей линии поведения в отношении Заседина, когда тот позвонил.

— Здорово, Юрик. Не заболел?

— Нет.

— А чего не показываешься?

— Занят.

— Ладно, ладно, не дуйся. Ну, дал я маху, с кем не бывает. Мы же старые друзья. Разочтемся. Ты мне нужен. Документов как не было, так нет. Плющик там, этот идиот, что-то вынюхивает. Отправил к нему Портнова. Короче, чтоб был у меня в течение часа. Понял?

Умел все же Аркадий общаться с людьми. Руку потряс со значением, по плечу хлопнул. Извиняться не стал, как же, жди, такой извинится. Но дал понять, что был не совсем прав, и осознает это. И тут же устроил проверку на толерантность.

— Там, в «Свече», комнатушка с сейфами как была взломана, так и стоит. Надо отремонтировать. Будь другом, проконтролируй, съезди вместе с рабочими. Ключи потом мне передашь, — сказал он, прекрасно понимая, что видеть ресторан Мызину сейчас особенно неприятно, но, с другой стороны, демонстрируя, вроде бы, к нему полное доверие, поскольку до последних событий не было у Заседина места более тайного.

— Хорошо, — без энтузиазма согласился Юрий.

— Сбацаем?

— Там видно будет…

* * *

Профессор Каретников не помнил, как попал домой. Неделю он валялся в горячке и, если бы не помощь верной Клавдии Петровны — приходящей домработницы, живущей двумя этажами ниже, неизвестно — выкарабкался бы он вообще. Тем не менее, даже когда мутное безмолвие, отделяющее его от прочего мира, затягивало Каретникова на самое дно, он, на секунды выныривая, категорически отвергал попытки отправить его в больницу. Трижды вызываемые домработницей бригады скорой помощи уезжали пустыми. Возможно, он желал умереть.