Стая воронов

– Еще раз, – рыкнул он лейтенанту, а тот, в свою очередь, повернулся и подал знак примерно дюжине норманнских лучников, поджарых и жилистых, словно гончие псы. Они натянули тетивы своих тисовых луков и послали в воздух вторую дюжину стрел. Одно седло опустело, но полет остальных оказался слишком недолгим. Король выругался.

– Это бабская работа, Силкискегг, – сказал кто-то за спиной у Ситрика. Тот напрягся и, обернувшись, сердито посмотрел на поднявшегося к нему мужчину. Его дядя… Тонкокожий, слабый Маэл Морда в компании прибывших недавно на драккарах вождей: Сигурда, ярла Оркнейских островов, похожего на медведя великана с густой бородой, бьющегося под вороньим знаменем Одина; и его противоположности, Бродира с Мэна – тощего и дикого, словно бешеный волк. Если скальды не врали, Бродир читал руны и был искусен в битвах. Секиру в его руках выковали сами гномы, и этот же злокозненный народец вплел в серебряную сеть его кольчужного хауберка защитные чары.

– Бабская работа, – повторил он. – Чего мы ждем? Пошлем наших разбойников и перережем ирландских псов, скребущихся в твои двери!

– Да, – звучным басом отозвался Сигурд. – Я сюда с Оркнейских островов приехал не бороду гладить с такими, как ты. Отдай приказ, и мы еще до появления луны разобьем их и приведем к тебе в цепях этого христовера мак Кеннетига.

Маэл Морда фыркнул.

– Если эта работенка так проста, то зачем нам здесь вы, деревенщины?

– Деревенщины, значит? – пошел на него Сигурд, сжав кулаки; он сделал два шага к побледневшему королю Лейнстера, но тут ему на плечо легла рука его соратника. Ни один из них не заметил кривой тени Бьярки Полудана, скрывавшегося в тенях позади них.

– Потому что у тебя нет людей, Пустой король, – сказал Бродир, не потрудившись скрыть насмешку. – Ни людей, ни земли, ни короны – не считая этой бесполезной побрякушки у тебя на голове.

– За меня сражаются люди Лейнстера! – Маэл Морда выпрямился во весь рост, надеясь получить поддержку среди своих вождей.

По укреплениям пронесся эхом гулкий смех Сигурда.

– Люди? – повторил он вскоре, утерев слезы веселья. – Эти тявкающие шавки? Они сражаются не за тебя, полудурок! Они сражаются потому, что эти псы, – он кивнул лохматой головой на горящий Килмейнем, – нассали им на порог!

Обычно неулыбчивый Бродир ухмыльнулся, невесело и жестоко.

– Довольно! – зарычал Ситрик. – Золото, земли, честь… какая разница? Мы все здесь ради одного, и все пляшем под одну дудку!

Король Дублина метнул злой взгляд на молчаливого Полудана.

– Это так, – согласился Бродир. – И настало время ей протрубить наступление, Силкискегг! Сеть судьбы сплетена, и валькирии уже несутся сюда в сумерках Севера! Дуй в рог, добавь его звуки к их грохоту – и мы возвестим гаэлам их погибель!

В словах Бродира таилась магия, и Ситрик не остался к ней равнодушен. Король Дублина почувствовал, как закипает кровь; он уже был готов издать боевой клич и призвать северных наемников вместе ринуться по залитому кровью пути Славы и Смерти. Но вкрадчивый голос Бьярки потушил чары Бродира, как человек тушит пламя свечи.

– Ты их видел? – спросил он. Когда он направился к вождям, король Дублина понял, что его хромота, его сутулые плечи и болезненный вид заметнее обычного. Бьярки играл роль – роль уродливого годи, пожертвовавшего здоровьем ради мудрости. Ситрик рассмеялся бы, не отразись при виде вышедшего из теней Полудана на лицах Сигурда и Бродира страх. – Ты их видел, могучий Бродир? Узрел своим смертным взором валькирий? Нет? – Бьярки скривился, даже при свете дня к нему будто липла тьма. Горящими, как уголья, глазами он смерил взглядом сначала ярла Оркнейских островов, затем вождя разбойников Мэна. – А я видел! Я видел двенадцать дочерей Одина, ужасающих и прекрасных, с горящими загробным светом взглядами и сердцами, холодными, как точильные камни. Говоришь, сеть судьбы сплетена? А я говорю тебе, Бродир с Мэна, что норны еще ткут ткань этой бури мечей на кровавом станке! Они явились мне: вместо грузил у них отрубленные головы, вместо нитей жилы, а вместо утока – кишки; билом служит им зазубренный меч, а челноком – шипастая стрела! Знамения ясны: мечи норн останутся сегодня в ножнах, копья – в земле, а топоры – за поясом! Можете пренебречь этими знаками – но на свой страх!

– И как долго? – спросил Сигурд. – Как долго нам еще ждать?

Ситрик покосился на погрузившегося в молчание Бьярки.

– Жрецы вновь прочтут знамения на закате, – сказал король Дублина. – Мы узнаем волю богов…

– Через два дня, – вдруг прервал его Бьярки. – Мак Кеннетинг сдохнет в день, когда эти жалкие христоверы отпразднуют распятие их бога на кресте. Такова воля Одина.

Бродир вновь торжествующе улыбнулся.

– Страстная пятница, – резко кивнул он. – Подходит.

– Да, – рыкнул Сигурд и он поскреб заросшую щеку. – Но выйдет ли ублюдок на бой в священный день?

– Ни за что, – подал голос забытый Маэл Морда. – Грешно в такой день проливать кровь. Старый дурак откажется от битвы.