Сталь и шелк. Акт третий

– Надеюсь, мне это послышалось, – мирно проговорила я, усаживаясь на стол напротив прислонившегося к стене Эйнара. – А то  я тут, вспомнила: ты никогда не говорил мне, что не будешь пытаться манипулировать Эби.

– О, да брось… Какие манипуляции, детский лепет. Тебя саму не раздражает безразличие Абигейл к развитию ее способностей в боевой магии? Ей повезло обладать такой силой и…

– Заткнись, – прошипела я. – А то мне кажется, что за твоим праведным негодованием скрывается обычная зависть.

– Ну разумеется я завидую. Каждому магу в академии завидую, ведь, если выбросить все мои артефакты, то каждый здесь будет сильнее меня.

– Ты врешь. Ты не…

– Ты этого знать не можешь, - отрезал Эйнар. – Но это мило, что ты считаешь меня выше столько низменных чувств, как зависть.

– Эйнар… – я закусила губу. Ирония – это здорово, но слишком она болезненная была сейчас. – Ты не беспомощен, и ты это прекрасно знаешь.

– Я прекрасно себя в этом убеждаю. Но ничего… в моем мелком, невинном болоте, моем славном Нортейле, я буду самым крупным хищником.

– Меня пугает, когда ты делаешь вид, что себя недооцениваешь.

Эйнар грустно улыбнулся.

– Мой дядя тоже завещал мне все, - неожиданно сказал он, смотря куда-то в сторону. – И самое забавное - раньше его завещание было другим. Там по пунктам были прописаны различные варианты его смерти или исчезновения, и будь хоть малейший намек, что я к этому причастен – ни имени рода Телламонов, ни свободы мне было бы не видать. И я как мог изощрялся, чтобы обставить его убийство как можно естественней, как можно случайнее… а когда я вернулся домой, оказалось, что завещание он изменил. Замок, его связи, его люди, деньги – я даже и не знал, что у нас столько золота – все это доставалось мне... даже если бы меня нашли с окровавленным кинжалом в руке у тела дядюшки…

Он рассеянно дернул себя за косичку, покатал в пальцах белую бусину.

– А еще меня ждали… Когда я покидал Нортейл, в родовом замке среди верных мне людей была лишь бесполезная прислуга. Я мог бы вернуться в опустевший, мертвый дом, но... меня встретили так, как никогда не встречали. Я впервые почувствовал себя хозяином и главой рода, а не просто щеночком на привязи. Мое положение не ослабло, а лишь окрепло. Управляющий, тоже дядюшкино наследство, умело поддерживал все дела. Скромный преступный мир Нортейла был все так же под контролем моих союзников. И знать, все эти благородные лицемерные лоры, с нетерпением ждут окончания моего обучения – они думают, чтобы управлять мною, а я – чтобы управлять ими. Все просто идеально.

– И в этом-то и проблема, – поняла я.

– Я совершенно не знаю, что мне делать…. Представляешь? У меня была цель, смысл. Игра, в которой важен не результат, а процесс. И вот она окончена, и я победитель, как ни посмотри, и награда даже больше, чем я мог надеяться.. но это так ужасающе тоскливо.

– Но ты ведь только в Нортейле победил? А как же завоевание всего Готреда? А как же политические игры с другими мирами? Эйнар, что с тобой? Боишься? Не надо обладать выдающимися магическими силами, чтобы справится со страхом. Придумай себе новую, масштабную игру, что затянется на долгие годы, раз оно тебе так надо

– О, так в том-то и дело! Ничего интересного и достижимого не приходит в голову. Завоевание Готреда – это слишком абстрактно... к тому же это дядюшкина цель, да и просто править у меня нет ни малейшего желания…

– Так найди человека, у которого оно есть и помоги ему. Если честно, мне ты серым кардиналом больше видишься, чем королем на всеобщем обозрении.

– Я иногда думаю, что на всеобщем обозрении у меня лучше всего получается быть шутом, - фыркнул Эйнар и задумчиво посмотрел на меня. – А чего ты хочешь? Вы с Хоуком встретились с Хранителем?

– Да... – я поморщилась и подробно пересказала Эйнару все, что узнала. И в отличии от Хоука, возможность поучаствовать в грязной игре вызывала у него восторг.

– Билл не хочет со Львом торопиться...  – вздохнула я.

– А ты? – Эйнар уже вернулся к своему привычному состоянию вкрадчивого лиса. – Осторожность и неспешность – это, несомненно, важно... но это не означает, что нужно бездействовать.

– Да уж... ты явно не считаешь, что мне не стоит лезть в политику. Ты меня к ней скорее за ручку подведешь.