Сталь Императора

— Знаете, Дмитрий Фёдорович, — пытался шутить Зубатов, одновременно стряхивая с себя стекольное крошево и перезаряжая револьвер, — я всё чаще думаю о смене профессии на более спокойную и безопасную. Например, на укротителя крокодилов… Как Вы думаете, у меня есть шанс приручить это пресмыкающееся?

— Обещаю на собственные средства приобрести и подарить Вам пару рептилий, — поддержал шутку генерал Трёпов, старательно перематывая оторванным рукавом рубашки окровавленную руку, — первым делом займусь, как только выберемся отсюда… Впрочем, их, наверно, можно и самому наловить на рыбалке… Точнее на крокодиловке… Надо бы только помощников с собой взять, одному с ними не справиться, уж очень изворотливые… Ратко, Спиридович! Пойдёте со мной ловить крокодилов для Сергея Васильевича?

— А чем мы сейчас занимаемся? — высунулся из-за поваленного шкафа весь белый от осыпавшейся штукатурки Ратко.

— А сейчас они нас, ловят — не остался в долгу Спиридович…

— Ну Слава Богу, живы! — удовлетворённо прошептал Трепов, — значит ещё повоюем.

Крепкая купеческая усадьба на северной окраине Петербурга в живописных Озёрках, используемая лейб-жандармерией, как секретная оперативная явка, была атакована сразу со всех сторон, как только руководство лейб-жандармерии собралось вместе. Это значит — за ними следили, причем долго, тщательно и очень профессионально: у мастеров политического сыска ни разу не возникло никаких подозрений. Оставшийся у входа конвой погиб практически моментально. Не повезло и жандарму, дежурившему в прихожей. После того, как он, отстреливаясь, захлопнул тяжёлую дубовую дверь перед самым носом нападавших, прогремел первый взрыв, сорвавший обе створки с петель, и швырнувший их на унтера.

Вторая бомба взорвалась под окном, обдав защитников градом стеклянных осколков. Третью нападавшие попытались закинуть внутрь, но она застряла в ажурной решётке, покорёжила и сорвала её, обрушившись на стол, стоящий прямо у окна. Трепов, успев инстинктивно пригнуться, оставил на столешнице левую руку, за что и поплатился, выбыв из строя на следующие несколько минут. Дружный залп из всех стволов несколько охладил пыл нападавших, попытавшихся влезть через двери и оконный проём, проредил их ряды, но не заставил отказаться от первоначальных планов, о чем свидетельствовал постоянный скрип снега, тихие голоса и еле слышный лязг оружия. Самое страшное, что атакующие ничего не требовали, не угрожали и даже не ругались. Если исключить выстрелы и взрывы, всё происходило в абсолютной зловещей тишине, говорящей о том, что никого тут в плен брать не собираются.

— Поручик! Чердак! — свистящим шёпотом скомандовал Трепов и Ратко кошкой метнулся к лестнице.

— Какие, кроме дрессировки рептилий, будут мысли, Сергей Васильевич? — обратился генерал уже к Зубатову.

— Если у них осталась хотя бы одна бомба, следующая атака будет для нас последней — это раз, — флегматично отозвался сыщик, — у них в нашей службе есть свой человек — это два. Очень пить хочется — это три. Скорее всего, это иностранцы — четыре.

— Сергей Васильевич, — живо откликнулся Спиридович, — а можно поподробнее про «четыре»?

— Обязательно, поручик. Давайте сначала выясним, почему так тихо на чердаке?

— Василий Васильевич! — чуть повысил голос Зубатов, — Вы что там замолчали? Команды спать никто не давал…

Будто отвечая на его вопрос, крышка чердака открылась и оттуда с грохотом скатился Ратко с выпученными глазами и диким воплем: «Все из дома!». Автоматически рванувшие к окнам жандармы были встречены беглым огнём, пули защёлкали по наличникам, противно завизжали, врезаясь в остатки витых решеток, заставили отпрянуть и спрятаться за массивную мебель.

— Бомба… здоровая… просунули в слуховое окно, — просипел поручик, пытаясь восстановить дыхание… — Бикфордов шнур… изнутри не достать… сейчас догорит и каюк….

— Куда? К черному входу?

— Там нас тоже ждут!

— Давайте тогда разом попробуем! Может хоть кто-то уцелеет!

— Поручик, отставить! — лязгнула команда Трепова, — все ко мне! Быстро! Помогите сдвинуть стол!..

Обитатели многочисленных игорных заведений этого спокойного дачного местечка стали свидетелями неожиданных для этих мест военных действий — частая дробь пистолетных выстрелов и буханье взрывов на перекрестке Спасской и Косой буквально разорвали привычную сонную тишину зимнего вечера, выгнав немногочисленных зевак на свежий воздух. Затем бухнуло уже основательно и крыша красивого изящного особняка напротив Беклешева сада подпрыгнула, как живая, переломилась посередине и рухнула вниз, продавив перекрытия и превратив совсем недавно крепкое здание в груду развалин с сиротливо торчащей трубой, окруженной облупленными стенами с безжизненными глазницами окон, недоуменно глядящими в ночь.

* * *