Сталь Императора

— Это того, который сошёл с ума? — язвительно спросил Бобриков.

— Так точно, — не принял шутки Максимов, — именно его.

— Ну что ж, поёжился гвардеец, вызывайте начальство — будем с его помощью снимать с Вас ношу часового.

— Уже вызвали, не извольте беспокоиться, в течении получаса будут, — с усмешкой отрапортовал африканер, указывая рукой на точку, ползущую с Запада и отчаянно коптящую зимнее небо, — ваши подчиненные как раз успеют отобедать.

— Дерзок ты, Максимов! — усмехнулся Бобриков, — твоя ретивость тебе не поможет — раньше думать надо было…

— Честь имею, — козырнул защитник Кронштадта и взлетел на коня, — только прошу Вас, генерал, не делайте глупости. На Вас смотрят сразу десять станковых пулеметов, а вы без артиллерии — ни единого шанса…

— Ну-ну, Максимов, — поёжился Бобриков, — это мы еще посмотрим, у кого ни единого шанса… Однако не смею задерживать, а за горячий обед — спасибо — это зачтётся…

Черная точка понемногу росла, превращаясь в угрюмый утюг ледокола, вслед за которым, словно старший брат, шествовал белоснежный красавец-крейсер. Толпы рыбаков, которыми усеян в это время года Финский залив, располагающиеся там основательно — с лошадьми, будками-времянками и с прочими удобствами, увидев столь необычное шествие, бросали свой промысел, и подходили поближе — посмотреть на эту необычную картину покорения человеком стихии. Многие без устали кричали «ура!» самым добродушным образом, несмотря на то что «Ермак» не приносил им никакой пользы, а скорее — вред. При виде дымов «Ермака», огромное количество зевак выскочило из городских кварталов Кронштадта навстречу кораблям пешком, на лошадях и даже на велосипедах, смешалось с гвардейцами, сделав вообще невозможными какие-либо манёвры и генералу Бобрикову стало окончательно ясно, что война как минимум откладывается.

Пара кораблей не спеша дошла почти до походных колонн, медленно двигающихся к Кронштадту, чуть довернула в сторону крепости и застыла, возвышаясь над копошащимися на льду людьми, как медведи над муравьями. И тут крепость грохнула залпами салюта.

— Смотрите, смотрите! — указывали рукой на мачты самые глазастые, разглядевшие императорский штандарт и адмиральский брейд-вымпел на ледоколе.

— Ну что ж, вот и начальство пожаловало, — скрипнул зубами Бобриков, — в сопровождении свиты из двух дюжин трёхдюймовок и дюжины шестидюймовок… Сейчас начнёт диктовать условия…

Но генерал ошибся. Орудия оставались зачехлёнными. Морской десант на палубе не накапливался. По оперативно скинутому трапу прямо на лед, бойко сбежали всего два офицера и направились к походному лагерю гвардейской дивизии. По мере приближения идущего впереди невысокого, прихрамывающего человека в форме капитана 1-го ранга, солдаты и офицеры гвардейской дивизии сначала недоверчиво вглядывались, а потом вскакивали по стойке смирно, отдавали честь и затем провожали долгим изумлённым взглядом. Подойдя вплотную к командиру дивизии, человек оглядел его, смешливо прищурившись, и произнес каким-то будничным тоном, усталым голосом:

— Георгий Иванович! Приглашаю Вас в свой временный штаб, любезно предоставленный Карлом Петровичем, чтобы обсудить вопрос моего сумасшествия, а также все проблемы, из этого вопроса вытекающие.

–

(*) Первый случай использования таких брюк Галифе испытал на своих кавалеристах, когда в 1862 — 65 гг. в составе французских экспедиционных сил участвовал в интервенции в Мексику. Впоследствии, будучи уже инспектором кавалерии, а позже военным министром, в конце 19 века, генерал ввел брюки нового фасона во всей французской кавалерии. Название «галифе» по отношении к таким брюкам прижилось в России, хотя во Франции они назывались «culotte bouffante», дословно шаровары, брюки с напуском.

* * *

— Евно Фишелевич? — у двери конспиративной квартиры топтался молодой человек в студенческой шинели, с живыми, черными, как угольки, глазами и только-только пробивающейся растительностью на лице, неспособную пока еще скрыть верхнюю нервную губу.

— Да, — удивленно приподняв бровь, отозвался второй человек Боевой организации эсеров, разглядывая его, — чем обязан?

— Я от ваших друзей из Карлсруэ, — назвал пароль незнакомец, улыбнувшись ещё шире. — Да, кстати, простите — не представился — Борис Савинков, товарищ председателя студенческого добровольного общества содействия армии и флоту.

— Это того самого, который образован с высочайшего благословления, — криво улыбнулся Азеф, всем своим видом показывая, что не хочет иметь ничего общего с представителями официальной власти, но, тем не менее, пропуская гостя в прихожую.