Сталь Императора

— Хотел бы дополнить Сергея Васильевича, — взглянув на коллег, решился продолжить Спиридович, — что все вышеуказанные факторы не просто присутствовали одновременно, но были скоординированы из единого центра, находящегося где-то за пределами России — адрес уточняется в настоящее время. Мы имеем дело с попыткой государственного переворота с участием военных и штатских, профессиональных революционеров и случайных сочувствующих, российских и иностранных подданных, иностранных дипломатов и, скорее всего, правительств иностранных государств…

— Каких? — коротко спросил Трепов, с трудом ворочая внезапно пересохшим языком.

— Англия и Франция — определенно, — кивнул Ратко. — Правда, мы не нашли пока доказательств прямого сотрудничества между этими государствами, но их связь с бунтовщиками доказана, а согласованность действий не оставляет сомнений…

— Англия — понятно, но чем же мы не угодили союзникам?

— Германия, Дмитрий Федорович! Францию напугали неожиданные контакты государя с кайзером. Запахло германо-российским договором, вот и не выдержали нервы у Второго управления…

— Спиридович, что вы вздыхаете?

— Я не согласен, что наши союзники взбрыкнули из-за русско-германских переговоров. Прошло слишком мало времени для такой системной реакции. А вот объявленные государем меры по ограничению вывоза капитала и обложению дополнительной пошлиной банковских операций — они, действительно, взбесили французских финансистов. Учитывая их связи как в правительстве, так и в лондонском сити, они вполне могли протолкнуть решение об участии в дворцовом перевороте…

— Так, — хлопнул здоровой ладонью по здоровой ноге Трепов, — давайте по порядку — всё что я пропустил, пока сидел с вами в подвале, а потом валялся тут, как чурбан.

— На площади и в городе работали две группы, — начал выговаривать тоном преподавателя гимназии Зубатов. — Точнее — две независимые организации. Одна из них — социал-революционеры — даже не подозревала о существовании второй. О ней — чуть позже. Мои подопечные эсеры вели себя предсказуемо — разносили прокламации, подбивали людей идти в воскресенье на площадь, громили склады со спиртным…

— Стреляли в полицейских, — продолжил за подчиненного Трепов и осекся. — Что? Не так?

— И вот тут мы подходим к самому загадочному, — вздохнул Зубатов и опустил голову.

— Налеты на нашу штаб-квартиру, на охранное отделение и убийство городовых — это не эсеры, — решительно заявил Спиридович и отвёл глаза.

— А кто?

— Мы между собой окрестили их призраками, — осторожно вставил Ратко, — и это точно не подопечные Сергея Васильевича… Все, как один, по описанию — или закутаны в башлык, или шапка надвинута на глаза, поднят воротник, или ещё что-нибудь, что делает невозможным опознавание…. Например, накладные бороды и усы — одни такие нашли рядом с охранным отделением….

Все одновременно замолчали. Каждый нашел для себя объект для созерцания — снег, тихо падающий за окном, наборный паркет под ногами, папку для документов, заботливо прихваченную с собой и дожидающуюся своего часа у прикроватной тумбочки.

— Ну что ж, самое время вернуть слово господину полковнику, — усмехнулся наконец Трепов, — Вы можете как-то дополнить свои предположения, о коих говорили в Озерках, Сергей Васильевич?

— Нам знакомо традиционное поведение революционеров и террористов, — Зубатов явно не спешил переходить к выводам, — оно всегда направлено на привлечение к своей личности максимального внимания. Даже теракт — он всегда совершается демонстративно, как способ показать себя. Но эти «призраки» действуют прямо противоположным образом, хотя именно они являлись в воскресенье главными действующими лицами. Когда на Дворцовой площади эсеры начали палить в солдат, они приступили к ликвидации тайных агентов полиции, рассеянных в толпе. Действовали быстро, чётко, слаженно и безжалостно. Все филеры были заранее распределены между нападавшими и погибли практически единовременно — профессионально поставленный удар ножом в сердце или в печень, который характерен для уголовников, охотников… и некоторых представителей войсковых подразделений… Простите, Дмитрий Фёдорович, детальнее сказать не могу, но придерживаюсь прежнего мнения — это иностранцы… Не спрашивайте — почему. Нет у меня никаких доказательств, всё на уровне интуиции….

— Единственно, на кого они не рассчитывали и о чьем присутствии изначально не знали — это студенты, которые появились на площади по собственной инициативе, — добавил Ратко, ему тоже не терпелось внести свою лепту в расследование. — Тут им пришлось импровизировать, поэтому самому шустрому — Савинкову — и удалось скрыться. На него просто рук не хватило.

— Так вот. Как мы позже выяснили, эсеры даже не подозревали, что их на Дворцовой площади кто-то прикрывает, — продолжил Зубатов.