Сталь Императора

Выслушав технически грамотную речь главного спикера Крылова, насыщенную цифрами и справками о принципиальной невозможности обеспечить двадцатиузловую эскадренную скорость, император не спеша достал трубку, раскурил её и, глядя сквозь дымовую завесу на сборную России по кораблестроению, неспешно начал издалека:

— Россия — крайне удобно расположенная сухопутная держава. Один английский профессор даже назвал её «Хартлэнд»… ну или скоро назовёт… Посуху можно попасть в большинство интересующих нас стран. Этим мы кардинально отличаемся от той же Англии. Там флот — средство выживания. Единственное и незаменимое. А что такое флот для нас? Каковы его задачи? Какие из них являются жизненно необходимыми, а какие — просто желательными? Надеюсь, что не ошибусь, если скажу: главная задача нашего флота — отражение атак на побережье. Вторичная — препятствие вражеской морской торговле. И та, и другая предполагает высокие скоростные качества боевых кораблей. Я согласен с капитаном Крыловым. Действительно, существующая материальная база флота, текущее техническое состояние кораблей, да и весь уровень развития отечественного кораблестроения не позволяет обеспечить требуемые скоростные показатели. А мы-то на что? По какому праву щеголяем в красивой форме и носим погоны? За что нас кормит русский народ? Не за то ли, чтобы мы меняли существующие объективные обстоятельства, включая рельеф местности?

Моряки, оценившие шутку и живо представившие разглаживание гор и закат Солнца вручную, облегченно засмеялись и зашевелились на своих стульях. Но император нахмурился, будто изначально не был настроен на шутливый лад. Он очень хотел сказать Крылову, что в будущем Алексе́й Никола́евич станет Героем Социалистического труда и лауреатом Сталинской премии как раз за создание того, что сегодня считает невозможным. Но сказать это было нельзя, поэтому приходилось придумывать дурацкие аллегории.

— Одного известного ученого спросили, почему он заставляет заниматься своего ученика заведомо нерешаемой проблемой? Не транжирит ли он таким образом дефицитные квалифицированные мозги? «Я не транжира, — ответил гений, — и уверен, что занимаясь этим безнадёжным делом, он обязательно изобретёт что-нибудь полезное. А там, глядишь, и для неразрешимых проблем вдруг найдутся неожиданные решения»… Как Вы думаете, Василий Иванович, — обратился монарх к Афанасьеву, с которым виделся впервые, — какое влияние окажет на мировые тенденции двигателестроения демонстрация господином Парсонсом своей «Турбинии»?

Не готовый рассуждать на тему перспектив судовых двигателей, генерал-кораблестроитель задумался. Император не настаивал на немедленном ответе, продолжая говорить тихо и глуховато, окутавшись клубами табачного дыма, как сказочный джин из лампы Алладина.

— Вспомните события, предшествующие Крымской войне. Какими смешными, неуклюжими, недостойными внимания выглядели первые пароходы — нелепые, чумазые и абсолютно не опасные для парусных многопушечных красавцев-фрегатов. Отечественные кораблестроители, и не только они, свысока поглядывали на эти неказистые сооружения, продолжая совершенствовать паруса и такелаж. А потом произошло неизбежное столкновение нового и незнакомого со старым и привычным, и единственное, на что сгодились корабли Черноморской эскадры — быть затопленными на входе в бухту. Скорость и независимость от погоды сделали пароходы непреодолимо грозным соперником для гордых парусных линкоров. А теперь представьте себе, господа инженеры, что кто-то из Западной Европы, посмотрев на «Турбинию», сконструирует двигатель для более серьезного корабля? Пока морское ведомство Британии приняло в эксплуатацию опытные миноносцы Viper и Cobra. На обоих установлены турбины известного нам конструктора. Ход каждого из них на целых десять узлов превосходит ход самого быстрого нашего корабля. А если такую турбину установить на броненосец?

— Но это невозможно! — не выдержал Бубнов.

— Вообще невозможно или пока невозможно, Иван Григорьевич? — немедленно отреагировал император.

— Не существует стали, из которой можно сделать такие большие лопатки турбины, металл не выдерживает — плывёт, — попытался поддержать товарища Горюнов.