Сталь императора

– Революция, Алекс, – это часть политики, она требует жертв. По поводу психического состояния русского императора сейчас ходит слишком много кривотолков. Сначала заключение этого немецкого бедолаги, который вдруг неожиданно свел счеты с жизнью… Да-да, не глядите с таким удивлением. Повесился в своем собственном особняке, не оставив никаких записок. Потом прямо противоположное заключение русских врачей… Это противоречие требуется разрешить. Поэтому царя сразу после ареста освидетельствуют британские медики, и их вердикт будет окончательным. После этого дальнейшая судьба Николая Второго нас уже не интересует. Вся власть перейдет в руки Военно-революционного комитета, где вы, Алекс, возглавите все вооруженные силы революции. Так что, – англичанин ободряюще похлопал по плечу Игнатьева, – слава русского Наполеона ждет вас…

– Наполеон разве был социалистом? – удивленно вскинул брови поручик.

– Для нас достаточно, что он не был роялистом, – хохотнул Джеймс.

– И у Наполеона были не очень хорошие отношения с Британией.

– Ну вы же умный человек и не будете стремиться стать губернатором острова Святой Елены, – уже другим, жестким тоном продолжил Макдональд.

– И все равно я хотел бы прояснить два неясных для меня вопроса, – поручик выпрямился в кресле и посмотрел в глаза англичанина, – для чего вам так нужно, чтобы император оказался недееспособным?

– Во-первых, это даст возможность дезавуировать некоторые его… э-э-э… спорные решения и договоры, – осторожно начал Джеймс, – во-вторых, это даст возможность арестовать авуары царской семьи в наших банках для последующего возврата революционному народу…

«То есть джентльменов интересует банальное присвоение чужих денег, отмена запрета на вывоз капитала из России и разрыв ее соглашений с Германией», – подумал про себя Игнатьев.

– А в-третьих, – продолжал Макдональд, – недееспособность царя при отсутствии наследника и остальной семьи, скомпрометированной антигосударственным заговором, предоставляет весьма интересные варианты престолонаследия… естественно, в том случае, если русский народ решит сохранить в каком-то виде монархию…

– Джеймс, вы меня удивляете, – поручик изобразил на лице крайнее изумление. – Никак не ожидал услышать от вас что-либо подобное. Я думал, вы – прожженный республиканец. И что? У мировой социал-демократии есть претендент на русский престол?

– Нет, граф! – Макдональд выглядел смущенным и растерянным, как человек, сболтнувший лишнего и сейчас лихорадочно ищущий способ выкрутиться из создавшегося положения. – Конечно же, у меня нет в рукаве никакого революционного царя… все в руках российского народа… Но мы должны считаться с патернализмом населения и предполагаем, что оно захочет оставить один из главных атрибутов империи…

– И на этот случай вам есть кого предложить или хотя бы информация о том, кто может быть следующим монархом? – продолжал давить Игнатьев.

Макдональд растерянно замолчал.

– Ну, хорошо, – вздохнул поручик, – оставим пока династические вопросы в покое, вернемся к операции. Меня больше всего смущает следующее: мы с вами знакомы без году неделю, организацию, которую я представляю, вы не знаете вообще… И вы так свободно в беседе со мной рассуждаете о судьбах империй, рассказываете о плане восстания и даже предлагаете мне одно из ключевых мест в будущем правительстве. Я могу сделать следующие выводы, Джеймс: первый вариант – у вас все настолько пошло не по плану и настолько горит, что вы хватаетесь за любую соломинку в моем лице. Второй вариант – у вас имеется стройный и продуманный план, где меня и нашу организацию вы пытаетесь использовать втемную. Заметьте, третий вариант, что все происходящее – провокация, я даже не рассматриваю.

Следующую минуту в клубной гостиной тишину нарушало только потрескивание дров в камине.

– Все-таки Бисмарк был великим политиком, – выдавил наконец из себя англичанин, – нынешний кайзер – просто болван, что отказался от его услуг. Я лично только теперь понял смысл его фразы: «С русскими стоит или играть честно, или не играть вообще…» Вы сто раз правы, Алекс. У нас действительно пожар… Британия как государство заинтересовано в разрушении любых русско-германских отношений, вплоть до участия в заговорах и мятежах на Континенте. Но правда и то, что социалистическое движение пытается использовать империалистические противоречия для изменения социального строя где только возможно. Сегодня революционная ситуация сложилась в России, поэтому на нее и было обращено наибольшее внимание. Последние недели оказались крайне неудачными – в Петербурге в ходе бунта уничтожена местная боевая организация эсеров, вскрыта сеть тайных агентов Форин Офис… Мы оказались слепыми и безрукими, поэтому ваше появление – это соломинка…

– Мы – это кто? – уточнил Игнатьев. – Лейбористы, которых вы представляете, или правительство Британии?

– Скажем так, – каждое слово давалось Макдональду с трудом, – мы – это лейбористы, достигшие некоторого консенсуса с отдельными членами кабинета…

– Могу ли я узнать, кто конкретно поддерживает вас, а значит, и революцию в России?