Stal og lidenskab (СИ)

- Ты поедешь дальше или нет? – с полным спокойствием спросил ведьмак.

Она еще несколько секунд не спускала с Белого Волка своего осуждающего взгляда изумрудных глаз. Сердце Цири болезненно сжималось в груди, обливаясь раскаленной кровью горечи, но она не показала, как ей больно, сколь велико это губительное чувство, заполняющее все внутри и стягивающееся в плотное кольцо вокруг горла. И никто не заметил бы, кроме Геральта. Но и в этот раз нужные слова пришли слишком поздно. Ласточка рывком развернула мерина и, подняв столб пыли, ускакала вперед, скрывшись за поворотом, промелькнув пеплом волос среди деревьев.

Девушка с пепельными волосами сидела в подвале покинутой хижины, прижав колени к груди и опустив голову на скрещенные руки. Плечи ее нервно поднимались и опускались, с нежных губ срывались тихие, орошающие тишину ночи, тонкие звуки. Ласточка плакала, сбитая на землю с небес жестокой стрелой, пущенной ведьмаком из самого прочного лука. Она уже давно не давала чувствам с такой силой выплеснуться наружу, а теперь блокада стойкости была прорвана и залита соленым морем. Цири сбежала от Геральта, оторвалась на пару часов, надеясь, что отсутствие Белого Волка снимет боль, связанную с ним, легкой рукой. Но этого не произошло. Одиночество снедало еще сильнее, когда не было рядом того, с кем на сердце становилось теплее, уютнее, спокойнее.

Тонкое пламя свечи, задергавшееся от ветра, который незаметно прокрался в подвал, когда деревянный люк отворился, выиграло в тенях неразличимые фигуры. Цири, почувствовав свежий ночной воздух, долетевший снаружи, подняла голову и утерла слезы рукавом, потянувшись к мечу за спиной. На лестнице послышались ровные, уверенные шаги. Меч не понадобился. Ласточка мгновенно телепортировалась в следующую комнату, отделенную тонкой аркой от основного помещения, и встала напротив вошедшего, создав иллюзорную стену, чтобы незваный гость не смог увидеть девушку.

- Не прячься, - послышался тихий мужской голос, но в этот раз в нем не было безразличного спокойствия, в нем слышались нежность, забота. – Твой конь пасется снаружи. Выходи.

- Нет, прочь, - отчетливо, громко произнесла Цири, не высовываясь из своего укрытия, но глядя в упор на Белого Волка. – Уходи!

- Я не уйду, - все тем же тоном ответил Геральт, останавливаясь напротив Цири, но не видя ее из-за иллюзорной преграды.

- Ты уже говорил это, - тихо напомнила она, подавив, наконец, слезы. – И все равно оставил меня. Ты оставлял меня каждый раз, когда был так нужен… И я каждый раз надеялась на то, что ты все же появишься и заберешь с собой. Но ты был далеко. Всегда.

- Теперь я рядом, - мужчина сделал шаг вперед. – И отныне всегда буду рядом, если ты того пожелаешь.

- Твои слова звучат, как…

- Доверься мне, - мягко перебил ее ведьмак, не дав договорить очередное отрицание, придуманное женским умом и сердцем. – Ты единственная на всем белом свете, за кого я готов убивать и умирать, не задумываясь.

- Не говори так, - с толикой ужаса попросила Цири, вспомнив слова Пряхи. – Прошу, не надо этих слов.

- Ты знаешь, что это правда, - уверенно ответил ведьмак.

- Знаю, - после недолгого молчания ответила ведьмачка, убирая несуществующую стену иллюзии. И вместе с этой стеной рухнули последние преграды, рассыпавшись вокруг благовонным пеплом прошлого. Ласточка, не раздумывая больше ни секунды, обняла Белого Волка, который только и ждал, чтобы заключить девушку в свои объятия, чтобы успокоить болевшую душу и разрывающееся на куски сердце. Их молчаливое воссоединение обязало себя быть сладостным и трогательным. – Геральт? – осторожно позвала Ласточка, прервав эту идиллию.

- М? – с прикрытыми глазами и легкой улыбкой отозвался мужчина.

- Поцелуй меня… прошу, - шепотом добавила она.

- Цири… - обескуражено, но не нарушая установившейся магической тишины и соблазна, ответил ведьмак.

- Всего раз, - не стараясь выпутаться из теплых мужских объятиях, добавила девушка, опуская голову на широкую грудь. - Позволь мне почувствовать хотя бы кроху той любви, которую ты дарил другим женщинам. Я больше не ребенок. Я другая.

Геральт колебался. Его холодный разум боролся с пылким сердцем, пока яркая молния в пепельном свечении не прорвалась за завесу сознания и не подожгла все препятствия, все преграды. В какой-то миг внутри у мужчины остались лишь покой и безмятежность, счастье, которого прежде ведьмак не испытывал. Не поддельное, не вызванное эликсирами и заклинаниями, не залитое в горло с элем и водкой, а настоящее, без тени подвоха. Женщина, находившаяся сейчас в его объятиях, была чистым воплощением того, что Белый Волк желал, за что был готов отдать все, не раздумывая ни секунды.

Геральт медленно приподнял голову Цири за подбородок, чтобы их взгляды – золотая чаща и зеленый омут – встретились, сплелись в предвкушении той магии, которая пробуждается и вырывается только из легенд о настоящей любви. Но сейчас это было не сказание и не сказка. Это была реальность, от которой не хотелось бежать.