Stal og lidenskab (СИ)

Барды играли на флейтах, свирелях, барабанах, лютнях и скрипках, дополняя какофонию прекрасными голосами, похожими на тончайшее наслаждение или терпкое удовольствие. Фокусники удивляли публику невероятными трюками, похожими на магию для тех, кто ничего в этом не смыслит. В ночное небо запускались фейерверки, рассыпающиеся сотнями искр, соединяясь со звездами. Хорошо было избавиться от гнета Вечного Огня, который долгое время запрещал этот праздник, считая его грязным и языческим, недостойным просвещенных людей.

Изрядно выпивший Золтан играл четвертую партию в гвинт с парочкой краснолюдов и эльфом, ругаясь при этом всеми возможными словами, проклиная свет на ровном месте. Лютик с Присциллой, главные барды города, были в центре внимания всю ночь на главной площади, где пылал самый большой костер.

Цири пустилась в дикую, безудержную пляску с множеством людей, затеявших хороводы и парные танцы. Перед глазами у девушки мелькали лица, сопровождаемые бессчетным хором голосов. Раз в год люди забывали не только о расах, но и о том, у кого сколько монет в кошельке. Ласточка смеялась, радуясь непрекращающемуся веселью; сливалась в массу людей, когда они стесняли круг во время танца или шуток; успевала побегать с детишками, которые проказничали и все время путались под ногами.

Это продолжалось добрых пару часов, пока ведьмачка не поймала себя на мысли, что среди людей невольно высматривает мужчину с белыми волосами, хватается за эти мысли, словно за соломинку утопающего. Барды заиграли медленную мелодию, предварительно сказав о том, что на каждом празднике должно быть место теплой романтике. Грусть заволокла взор Цири. Отделившись от основной массы людей и отойдя подальше в темноту, где пламя кострища лишь немного задевало девушку, она обняла себя за плечи, едва заметно покачиваясь в такт мелодии.

Менестрели разошлись на долгую балладу, что явно было по нраву всем собравшимся. Геральт, до сих пор стоявший в тени крыльца под навесной крышей, выбрал этот момент самым подходящим для того, чтобы преподнести Цири подарок и отгородиться от всех разногласий и споров, витавших в воздухе уже несколько дней. Мужчина все еще боялся, что каждый толчок с его стороны может стать последним и Ласточка просто уедет, сбежит от него. Эта мысль тут же потопила его сердце в наступление горести.

Когда Геральт медленно подошел к ведьмачке со спины, его дыхание было ровным, а поступь тихой. Девушка не обернулась. Погруженная в свои мысли, она зачарованно смотрела на поднимающееся в небо пламя, полыхающее странным кроваво-красным бликом, точно под цвет ее корсета. Не сказав ни слова, Белый Волк осторожным движением опустил на шею Цири ожерелье из костей суккуба, отчего та слегка вздрогнула, но короткий испуг тут же сменился теплой волной спокойствия, пробежавшей по телу. Ласточка вспомнила слова торговца. С улыбкой она дотронулась кончиками пальцев до украшения и повернулась к мужчине.

- Оно очень красивое, - медленно, с нежностью проговорила Цири, растроганная тем, что ведьмак выбрал именно то ожерелье, на которое у самой девушки падал взгляд. – Спасибо.

- Тебе очень идет, - улыбнувшись, отозвался Волк, глядя ей в глаза. Про то, что он следил за ней на торговой площади, говорить Геральт не стал. – Пообещай, что больше не будешь убегать от меня. Потерять тебя снова - невыносимо.

Люди вокруг них танцевали парами; кто-то уже отошел в тень, чтобы придаться более изысканным выражениям чувств; другие тихо стояли в сторонке, обмениваясь глупым любовным шепотом. А барды продолжали играть свою мелодию, топящую в сердцах даже самый прочный лед. Цири со странной задумчивостью смотрела вокруг себя.

- Потанцуй со мной, - после недолгого молчания попросила Ласточка, с надеждой взглянув на Волка, так и не ответив на его просьбу об обещании. – Пожалуйста.

- Из меня плохой танцор, - неловко отозвался Геральт.

- Тогда просто позволь себе расслабиться в компании прекрасной женщины, - она протянула ему руку. – Я не укушу.

- Нет, - тихо ответил ведьмак, вставая с Цири в пару и прижимая ее к себе. – Ты бьешь по-другому.

Девушка положила голову на плечо ведьмаку и, услышав его слова, почувствовала внутри болезненный укор, разъедающую пропасть. Она никогда не задавалась вопросом, почему три года назад Геральт молча уехал, даже не попрощавшись. Почему, будучи в соседней деревушке, не искал встречи с ней? Почему все три года не давал о себе знать, хотя, несомненно, слышал о Ласточке, да и она часто натыкалась на его следы? Ведьмак словно бы специально избегал Цири, не хотел встречаться, тянул до последнего. Может, он пытался забыть или подавить в себе что-то? Как-то раз, ведьмак случайно обронил фразу о том, что красота Цири может пленить любого мужчину. Она в тот момент не придала этому значение, а он говорил искренне…

Но близость и тихая мелодия бардов прочно связывали их вместе, сливали все накопившиеся чувства в один поток, способный раскрыть истину.

- Это так романтично, - тихо усмехнулась ведьмачка, прикрыв глаза, не убирая голову с груди мужчины. – Свечей не хватает.