Stal og lidenskab (СИ)

- А кострища рядом тебе уже мало? – улыбнулся ведьмак.

- Это не одно и то же. Давай сбежим, - негромко предложила она.

- Не дождавшись конца представления? - шутливо удивился Геральт. - Лютик нам не простит, - в такой же манере добавил он.

- Ожидание ничего не даст, особенно тебе, - пожала плечами Цири и заглянула ведьмаку в глаза со странными искрами. - Ты ждешь хорошую, а тебе нужна плохая, - Ласточка остановила их танец и прошла мимо мужчины, коснувшись пальцами внутренней стороны его ладони. – Либо возьми сам то, что желаешь, либо навсегда останься ни с чем.

Цири ушла в темноту, кинув на ведьмака последний, полный жажды и страсти взгляд. Геральт глянул на сцену, где заканчивали выступление Лютик, Присцилла и еще трое музыкантов, потом повернулся обратно, но ведьмачки уже и след простыл.

- Благодарю вас! Спасибо! Спасибо! Вы прекрасная публика! – не унимался поэт, продолжая кланяться на аплодисменты и улыбаться во весь рот, обнажая идеальные белые зубы. Ведьмак возвел очи горе, понимая, что некоторые вещи никогда не изменятся. Со сцены Лютик спустился лишь спустя пару минут, оставив остальных бардов продолжать представление. – Геральт, дружище! Сколько мы не виделись? Дай обниму. Как я по тебе скучал.

Отвертеться от многословных объятий Лютика Белому Волку нисколько не удалось, пришлось терпеть сумасбродные, высокопоэтичные приветствия, по которым ведьмак ни капельки не соскучился. Без показного антуража это был бы не Лютик.

- А где Цири? Я точно видел ее где-то здесь, - всматривался в толпу бард, пытаясь узреть пепельную макушку. – Уверен, ей понравятся мои новые стихи.

- С чего вдруг? – удивился ведьмак.

- К твоему сведению, Геральт, - начал Лютик в своей обычной показной манере, - Цири нравится моя поэзия, а последний цикл стихов посвящен исключительно дальним странам и мирам, в которых никто никогда не бывал.

- Если в них никто никогда не бывал, откуда ж ты о них знаешь?

- Это полет фантазии поэта, бесконечные просторы свободной мысли рассказчика и… - тут поэт остановился, видя, как меняется выражение лица Волка – от обычного к «еще слово и зашибу». – Да, неважно. Так где Цири?

- Скорее всего, ушла в твое «приличное заведение», - подчеркнув последние слова, ответил мужчина.

- Попрошу без намеков, - запротестовал Лютик. – У меня действительно приличное место, а не какая-нибудь пивнушка или бордель. А ты тогда почему еще здесь?

- Решил дождаться окончания твоего выступления, чтобы подарить цветочки, - съехидничал Геральт. – Сам-то как думаешь?

- Думаю, девушка перешла в активное наступление, а ты вдруг спасовал, - пожал плечами поэт, заслоняясь руками от воображаемого кулака, которого Лютик ожидал от Белого Волка. – А если серьезно, то кое-кто мне однажды сказал очень мудрую вещь.

- Что поэты иногда могут молчать? – не удержался ведьмак.

- Нет, - ответил Лютик, но не обиделся. – Тот человек сказал: «Понятия о том, кого можно любить, со временем меняются. Неизменно лишь наше влечение к тем, кого мы желаем», - с театральным видом произнес бард. – Короче говоря…

- Я знаю, что это значит, - резко перебил его Геральт. – Вопрос, откуда ты знаешь о нас с Цири?

- Так это, она мне рассказала, - неуверенно отозвался поэт.

- Лютик, - со злостью сквозь зубы процедил мужчина.

- Да я правду говорю! – заверещал бард. - Это я предложил ей написать тебе то письмо и, как видишь, оно сработало.

- Ты что сделал? – ведьмак вскипел еще сильнее, но вскоре успокоился, поняв, что таким образом от трубадура не будет вообще никакой пользы. В голове шумело, мужчина устало провел ладонью по лицу. – Ну и наворотил ты дел, Лютик. Мне вот теперь разгребать.

- Я упростил тебе задачу, - упорствовал бард. – Хоть бы спасибо сказал.

- Лютик, еще слово и… - предупредил Геральт.

- Все. Понял, понял. Ухожу.

Поэт поспешно вернулся на сцену, сбегая от ведьмака, сопровождаемый гулом голосов и громкими овациями. Белый Волк тяжело вздохнул и направился в «Шалфей и Розмарин», который вообще-то теперь назывался «Хамелеон».

В день Цветения дождей, по обычаю, не бывает, но этот год стал исключением. Ночной город оросился крупными каплями влаги, ночное небо прорезали яркие молнии, воздух наполнился раскатами грома.

- Чтоб меня черти забрали.

К тому времени, как ведьмак добрался до «Хамелеона», все костры были погашены дождем, а люди разбежались по домам, хотя были и те, кому такая погода пришлась по нраву, в основном это были ребятишки. Сам Геральт вымок до нитки, а от поднявшегося холодного ветра еще и замерз как собака. Он уже было думал бросить затею с продвижением по отношению к Цири, но заведение Лютика оказалось ближе, чем дом Корины.

Девушка сидела на скамье, рядом с одной из куртизанок. Та пыталась с ней заговорить поначалу, но вскоре бросила эту затею, так как ведьмачка отвечала односложными предложениями, не была настроена на разговоры с незнакомыми женщинами и погрузилась в себя, ожидая Белого Волка.