Сталин

В конце концов, Хрущев, оказавшись в центре внимания почти полутора тысяч делегатов XX съезда вместе с призраком ушедшего в небытие "вождя", едва ли представлял, что сцена дворца скоро расширится до планетарных масштабов. На этой арене развернется долгая борьба (она и сейчас еще не закончена) различных концепций социализма. Силы, стоящие за этой концепцией, готовы даже применить военную силу, лишь бы законсервировать прошлое, ограничившись мелким "ремонтом". С одной стороны, ортодоксальной, жесткой, бюрократической, силовой, бескомпромиссной, одномерной, готовой оправдать даже преступления во имя торжества идеи. С другой - демократической, гуманной, многомерной концепции, исходящей из принципа, что высокая идея может опираться лишь на чистые, человеческие методы и средства, концепции, в основе которых исторические компромиссы и сосуществование различных систем и идеологий. Конечно, у Хрущева еще не было тех концептуальных взглядов, которые мы приобретаем сегодня. Но осмелюсь сказать, что если не сводить новое мышление только к современному осмыслению грозных реалий ядерного мира, а понимать под ним принципиально новое "прочтение" великих идей гуманизма, то нужно сказать, что Хрущев приоткрыл дверь социалистического мира для проникновения туда тех духовных ценностей, которые и ныне кое-кому кажутся ересью. Хрущев сдернул мантию непогрешимости с тирана, в котором как в кривом зеркале отразились сложнейшие противоречия эпохи. Сталин оказался непревзойденным мастером соединения высокой идеи с чудовищным абсурдом.

Сегодня можно сказать, что XX съезд партии, при всей незавершенности начатого тогда, дал нам дополнительные возможности не только для постижения эпохи, но и для углубленного понимания политического портрета Сталина. Вернусь еще раз к Николаю Бердяеву, который, может быть, глубже, чем многие, сумел достичь тайны философии истории. Именно она позволяет через призму вечно пульсирующего бытия найти многие разгадки той или иной личности или, по крайней мере, надеяться постичь их. "Каждый человек, - писал Бердяев, - по своей внутренней природе есть некий великий мир, микрокосм, в котором отражается и пребывает весь реальный мир и все великие исторические эпохи"1165.

Каждый исследователь, преодолевая пласты времени и пытаясь понять то, что безвозвратно ушло, одновременно имеет шанс увидеть "оттиски", иногда очень слабые, порой кричаще-громкие, работы мысли, воли, страсти человека, чей портрет он хочет воссоздать. Этому помогают "раскопки" реликтов былого, отшумевшего, страшного. Реликты сталинизма требуют долгого осмысления. Подчас кроме анализа конкретных фактов я был вынужден прибегать к методам философии истории, предстающей в этом случае как пророчество, опрокинутое назад. Только постигнув прошлое, люди будут способны на пророчества, обращенные в грядущее.

Вместо заключения

Вердикт истории

Это есть фатальная неудача истории,

о которой уже было говорено.

Н. Бердяев

В начале 1945 года, когда исход войны был уже ясен, во время одного из вечерних докладов Берия молча положил перед Сталиным лист бумаги, исписанный аккуратным почерком. Рядом - этот же текст, перепечатанный на машинке в ведомстве наркома внутренних дел. Сталин знал, что ему не докладывали "пустых" бумажек. Посмотрев внимательно на Берию, "вождь" углубился в чтение.

"Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович,

Мы, внуки писателя Льва Николаевича Толстого, Илья Ильич и Владимир Ильич Толстые с семьями, освобожденные от немецкой оккупации войсками Красной Армии на территории Югославии, где мы жили 23 года, как эмигранты, просим о разрешении нам вернуться на Родину, чтобы принять участие в войне.

В полном сознании ошибочности и преступности своей эмиграции, мы просим дать нам право и возможность включиться в ту гигантскую борьбу, которую ведет наш народ под водительством Советской власти за счастье своей Родины. Помогая Красной Армии в ее боевой работе в районе нашего местожительства, мы сердцем уже с нею слились и теперь хотим только отдать свои силы и жизни своей стране.

Мы надеемся, что Вы, как человек, почувствуете и поймете всю естественность и искренность нашего стремления и не откажете нам.

С глубоким уважением

Илья Ильич Толстой

Владимир Ильич Толстой

20 января 1945 года

Новый Бечей, Югославия"1166.

Сталин поднял голову и вновь посмотрел на Берию. "И здесь, - подумал Верховный Главнокомандующий, - дворянская гордыня; "...ту гигантскую борьбу, которую ведет наш народ под водительством Советской власти..." Хорошо хоть, что власть признали, но не его, вождя... Ход мыслей Сталина прервал Берия, торопливо говоривший: