Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года

Сам Иосиф Джугашвили под конец съезда отправил из Стокгольма открытку, написанную по-грузински и адресованную в Тифлис товарищу по партии Михаилу Монаселидзе. Он прибегнул к выражениям, по сути сходным с теми ленинскими словами, о которых он позднее вспоминал. «Как ты знаешь, здешние события не обнадёживающие. Главное, чтоб были здоровы и живы, всё остальное будет хорошо», – писал Джугашвили Монаселидзе (см. док. 18).

Неизвестно, когда именно он вернулся со съезда, как ехал. Поскольку в открытке к М. Монаселидзе Коба написал: «Может, увижусь с Алёшей», А. В. Островский предположил, что на обратном пути со съезда он намеревался проехать через Германию и повидаться с жившим там Александром Сванидзе^[802]. Никаких свидетельств о такой поездке в Германию не существует.

По итогам съезда Иосиф Джугашвили выпустил брошюру «Современный момент и объединительный съезд рабочей партии», которую подписал «Товарищ К.». Очевидно, грузинские партийцы должны были догадаться, что это Коба. В качестве положительного итога съезда автор назвал сохраненное единство: «Объединительный съезд мирно закончился, партия избегла раскола, слияние фракций формально закреплено». Но далее подверг критике решения съезда как ошибочные, не соответствующие «требованиям насущного момента»^[803]. Это означало своеобразное сохранение уже привычного статус-кво: одна партия с продолжением бесконечных межфракционных споров.

Документы

№ 1

Н. Элиава:

В объединенную редакцию, созданную для руководства газетой «Элва» («Молния») в 1906 году, от большевиков входили Коба и Филипп Махарадзе. Филиппа основательно загрузили, и почти вся редакционная работа легла на его плечи. Коба же после первых дней давал только статьи и участвовал в совещаниях редакционной коллегии. Основную работу он вел по-прежнему в нелегальных организациях, это было его стихией. Он был душой всей подпольной работы. Находясь даже в редакции, он работал главным образом для подполья. В этой объединенной редакции, составленной на паритетных началах, все же преобладало влияние меньшевиков (в их руках были материальные ресурсы). Это обстоятельство, насколько мне помнится, скоро расхолодило Кобу к работе в объединенной редакции.

Из воспоминаний Н. Элиава. Перевод с грузинского, машинопись, 1948

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 425-426.

№ 2

Сталин:

Крестьяне хотят захватить помещичьи земли. Этим путем стремятся они уничтожить остатки крепостничества, – и тот, кто не изменяет крестьянам, должен стараться именно на этой основе разрешить аграрный вопрос. […]

Некоторые говорят, что отобрать все земли – это уж слишком, что достаточно отобрать лишь часть земель, чтобы удовлетворить крестьян. Допустим, но как быть, если крестьяне потребуют большего? Не станем же мы им поперек дороги: остановитесь, дальше не суйтесь! Ведь это было бы реакционно! […] Кроме того, что значит «отобрать часть», какая же часть должна быть отобрана у помещиков, половина или треть? Кто должен разрешить этот вопрос – одни помещики или помещики и крестьяне вместе? […]

Ясно, что единственный путь – это отобрать у помещиков все земли. […]

Предположим, что все это совершилось. Как же потом должны быть распределены эти земли, кому они должны быть переданы в собственность? […]

Крестьяне хотят бороться за отмену феодальной собственности не против буржуазной собственности, а на почве буржуазной собственности, – они хотят распределить между собой отобранные земли в частную собственность и не удовлетворятся «социализацией земли». […]

Приемлема ли национализация земли? Если мы примем во внимание, что будущее государство, каким бы демократическим оно ни было, все-таки будет буржуазным, что вслед за передачей земель такому государству последует политическое усиление буржуазии, что крайне невыгодно для сельского и городского пролетариата; если примем во внимание также и то, что и сами крестьяне будут против «национализации земли» и не удовлетворятся ролью только арендаторов, – то само собой станет понятно, что «национализация земли» не соответствует интересам нынешнего движения. […]

Третьи говорят, что земля должна быть передана в собственность местному самоуправлению, крестьяне же будут арендаторами земли у самоуправления.

Это называют «муниципализацией земли». […]

Это значит, во-первых, что крестьяне не получат в собственность тех земель, которые они в ходе борьбы отбирают у помещиков и казны. Как крестьяне посмотрят на это? Крестьяне хотят получить землю в собственность, крестьяне хотят разделить отобранные земли, они и во сне видят эти земли как свою собственность. […]

Кроме того, как быть, если увлеченные революцией крестьяне присвоят все отобранные земли и ничего не оставят для самоуправления? Не станем же им поперек дороги и не скажем: остановитесь, земли эти должны быть переданы самоуправлению, а не вам, хватит с вас и арендаторства! […]