Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года

Чтобы строить какие бы то ни было предположения о выдавшем типографию предателе, нужно присмотреться, какие конкретно сведения о подпольной типографии содержались в полученном 29 марта подполковником Засыпкиным сообщении агента и можно ли на их основании судить о степени его близости к типографии. Указав местоположение участка и имя его хозяина Ростомашвили, агент сообщил, что под стоящим на участке небольшим одноэтажным зданием «должно находиться сводчатое подземное помещение с особо законспирированным входом, где и должна находиться типография. При типографии имеется обыкновенная 2-колесная тачка, служащая для нужных перевозок, запрягаемая всегда белой лошадью и сопровождаемая человеком в обыденном статском костюме; тачка эта ныне помещается в одном из немногих близлежащих домов, из коих некоторые имеют непосредственную связь с типографией. Типография очень большая, должна быть прекрасно оборудована, вмещала ручные станки, бостонку, скоропечатню». Далее в донесении сообщалось, что в типографии Кавказского союза работали всегда три наборщика, из коих по имени известен Георгий Лелашвили, а ведают типографией «известные издавна отделению по своей преступной деятельности» бывший учитель М. Цхакая и служащий бухгалтером в винном складе Михаил Бочоридзе^[826]. Заметно, что давший эти сведения агент сам в помещении типографии не был, судил о ней предполжительно и не знал, где находится вход, который действительно во время обыска долго разыскивали. При этом агент знал участок, бывал там, слышал про типографию, сколько там работает человек и какое имеется оборудование. Вполне можно представить себе этим доносчиком Гурджиева, действительно бывавшего на участке, допущенного к достаточно важным и опасным секретам – изготовлению бомб, но не к типографии. Наконец, из донесения начальника Тифлисского ГЖУ в Департамент полиции видно, что делавший обыск ротмистр Юлинец не имел уверенности, что там действительно расположена типография, и только обнаружение «семи стеклянных запалов, употребляемых для взрывания бомб и завернутых в бумаги с типографскими оттисками […] подало ротмистру Юлинцу мысль о возможности нахождения в этой усадьбе тайной типографии». Весьма гордились чины жандармского управления и своей сметливостью, когда нашли боковой лаз в стене колодца, кинув туда зажженную бумагу (см. док. 1). Сведений, полученных от агента, оказалось явно недостаточно. Сложно судить, имело ли в данном случае значение то обстоятельство, что сообщение от агента получил Засыпкин, возглавлявший охранное отделение, а арест производился силами местного жандармского управления. Если между этими организациями в Тифлисе существовали непростые отношения, то сотрудники охранного отделения могли поделиться с коллегами из ГЖУ не всей полученной от агента информацией: из донесения о действиях ротмистра Юлинца складывается впечатление, что он не руководствовался информацией от Засыпкина, а нашел подвал с типографией самостоятельно.

В донесении Засыпкина названы как давно известные охранному отделению Бочоридзе и Цхакая, но снова нет имени Сосо, Кобы или Иосифа Джугашвили. Поскольку донесение известно по старой публикации и архивный подлинник в московских архивах не обнаружен, нужно понять, не было ли отсутствие имени Сталина цензурной купюрой. Настораживает также и тот факт, что донесение не было скопировано для фонда Сталина. Донесение (в тексте которого были сделаны купюры, отмеченные отточием, в отличие от другого рода купюр, которые в ту эпоху не оговаривались) было опубликовано в сборнике документов из грузинских архивов об Авлабарской типографии, изданном в Тбилиси в 1954 г.^[827], после смерти Сталина, но до его официального развенчания (с которым к тому же в Грузии не торопились)^[828]. Там же были опубликованы рассказы Бабе Лашадзе. Сравнивая их печатный текст с хранящимся в архивном фонде Сталина вариантом, видно, что упоминания о Сталине в печатном варианте несколько прорежены, но не исключены совсем. Представляется, что, если бы он был упомянут в донесении Засыпкина, это упоминание было бы сохранено. По-видимому, все же тогда выследить Кобу полиции не удавалось.