Иосиф Джугашвили 29 июня из тюрьмы отозвался на возобновление работ очередной листовкой (см. док. 71). Следует отдать ему должное: как истинный политик, он решил выдать происшедшее за победу. Он писал о том, что жертва в виде жизней погибших рабочих «оказалась принесенной недаром, она воочию показала батумскому рабочему, что венценосное правительство со своим «христолюбивым воинством» всегда покровительствует грабителям и заигрывает с карманом капиталистов, разжиревших от пота рабочих», поведение рабочих назвал геройским, правительство – ошеломленным и испуганным (это тоже постоянный троп революционной пропаганды – говорить об испуге правительства). Из листовки следовало, что работы на заводе якобы возобновлены на условиях, продиктованных забастовщиками, а для пущей убедительности была приведена подробная калькуляция выплат, полученных разными группами рабочих. «Сегодня кавказские собратья поздравляют нас с блестящей победой, и общество также явно видит, какую силу мы представляем собою», – заключал автор листовки, говоривший от лица Батумской социал-демократической группы.
Документы
Батум – очень красивый город. С одной стороны его обступают горы, с другой видно море с его беспредельными просторами. Порою море приходит в волнение – оно бушует, грозно рычит, вздымая свои могучие волны, с сокрушительной силой набегающие на берег. Они ударяются о прибрежные скалы, дробясь и разлетаясь мельчайшими брызгами. […]
В Батуме начались непрерывные дожди, и у меня появились приступы злокачественной малярии.
Батум – портовый город, «ворота в Европу», как называет его грузинская литература. Благодаря этому влияние Европы здесь более заметно, чем в других городах Востока. Здесь были большие заводы по очищению бакинской нефти. Тысячи рабочих, работавших на этих заводах, тоже придавали колорит местной жизни.
№ 1
Порфирий Ломджария:
В одну из ненастных ноябрьских ночей 1901 г. мой брат Сильвестр вернулся домой поздно. С ним пришли двое закутанных в башлыки. Сильвестр тотчас же распорядился дать им возможность отдохнуть.
«Надо принять их получше; один – приезжий из Тбилиси, человек образованный», – объяснил он нам.
Я спросил брата, кто такие эти люди. Он отвел меня в сторону и ответил: «Порфирий, тебе я доверю одну тайну. Я знаю, что ты сумеешь ее хранить. Ты помнишь, как тяжело нам жилось […] Приехавший к нам из Тбилиси человек борется против всех этих беззаконий. Он хочет объединить весь народ на борьбу против царя, помещиков и буржуазии. Он должен победить, и мы должны в этом ему помочь».
Невестка моя захлопотала; гостям отвели отдельную комнату. С той поры приезжий, которого звали Сосо (товарищ Сталин), так и остался жить у нас. Другой, пришедший с товарищем Сосо, оказался батумским рабочим Коция Канделаки. Товарищ Сосо все время читал или писал. О еде ему каждый раз приходилось напоминать. Товарищ Сталин часто давал К. Канделаки и Сильвестру какие-то поручения.
№ 2
Сильвестр Тодрия:
В 1901 г., осенью, в один из воскресных дней, ко мне зашел молодой человек по имени Сосо и передал привет от моего товарища-наборщика, переехавшего недавно из Батуми в Тбилиси. Товарищ Сосо при этом мне сказал, что он приехал в качестве агитатора-пропагандиста социал-демократического революционного движения […] Он без обиняков предложил мне организовать кружок из надежных типографских рабочих и одновременно поставил вопрос о необходимости организации в Батуми нелегальной типографии для печатания прокламаций. Мы условились, что в следующее воскресенье я соберу кружок, а также начну незаметно выносить из типографии шрифт и другие необходимые материалы.
Когда товарищ Сталин ушел от меня, стоявший на перекрестке улицы городовой обратил на него внимание, ибо на тогдашних тихих батумских улицах каждый новый человек невольно обращал на себя внимание. Заметив это, товарищ Сосо вернулся, подошел вплотную к городовому и о чем-то его спросил. Тот указал рукой куда-то вдаль, товарищ Сосо направился по указанному направлению. Ясно было, что товарищ Сталин нарочно подошел к городовому, чтобы на всякий случай рассеять его подозрения.
№ 3
Сильвестр Тодрия:
[Сталин] нашел меня, как и других рабочих, собрал нелегально в маленький кружок и на двух-трех собраниях этого кружка снял повязку с моих глаз – тогда еще сравнительно неразвитого рабочего, – рассказав нам о классовой борьбе пролетариата.
Товарищ Сталин спросил меня:
–Чему учат вас в воскресной школе?
И когда я ответил, что там объясняют, как движется солнце, он с улыбкой сказал:
– Слушай! Солнце, не бойся, не собьется с пути. А вот ты учись, как должно двигаться революционное дело, и помоги мне устроить маленькую нелегальную типографию.