Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года

В тот же день 23 ноября секретный сотрудник в Москве донес, что «на прошлой неделе» в Москву из Петербурга приезжал неизвестный «цекист-грузин и видался с Филия» (см. док. 25). В охранном отделении резонно предположили, что приезжим мог быть Коба. 23 ноября в том году пришлось на пятницу, таким образом, «прошлая неделя» была с 11 по 17 ноября. Если Джугашвили прибыл в Москву из северной столицы, то так рано там он не мог очутиться, разве что выехал из Кракова сразу же после того, как 12/25 ноября известил петербургских товарищей о своем прибытии (в таком случае обретает смысл ленинский упрек Каменеву, что он заставил Кобу терять время). Но если Джугашвили отправился из Кракова южным маршрутом, то есть перейдя австрийскую границу, и побывал в Москве проездом и если это относилось к концу указанной агентом «прошлой недели», а то и к началу текущей, то есть примерно 17–20 ноября, тогда это хорошо согласуется с датами писем.

В письме от 23 ноября/6 декабря Ленин давал адресату рекомендации «насчет 9-го января», чтобы была заблаговременно выпущена листовка с призывами к митингам, демонстрациям или даже стачке. Большевистская верхушка готовилась к годовщине 9 января 1905 г. и полагала, что новая волна рабочего недовольства идет по возрастающей и получится организовать сколько-либо значительные выступления. При этом актуальной повестки у них не было, приходилось надеяться на мемориальную. Листовку «Ко всем рабочим и работницам России! 9 января» Джугашвили написал, и она была выпущена отдельным листком^[577]. Конечно, легальная «Правда» позволить себе публикацию такого воззвания не могла. Но, похоже, дело было не только в этом.

За весь декабрь Коба не поместил в «Правде» ни одной статьи, обе его январские статьи («Выборы в Петербурге», «На пути к национализму») появились в «Социал-демократе». Косвенным образом это дает ответ на вопрос, руководил ли Сталин в этот период изданием «Правды», и ответ этот, очевидно, должен быть отрицательным. В то же время из писем Ленина явствует, что Коба сделался его конфидентом в обсуждении связанных с газетой денежных дел, причем они были тесно увязаны и с общим состоянием партийных финансов, и с деятельностью думской шестерки.

Всего в Думу прошло 13 депутатов от социал-демократов. Шестеро (шестерка) были ленинцами: А. Е. Бадаев от рабочих Петербургской губернии, Р. В. Малиновский от Московской, Ф. Н. Самойлов от Владимирской, Г. И. Петровский от Екатеринославской, Н. Р. Шагов от Костромской и М. К. Муранов от Харьковской губернии. Сторонников меньшевиков в итоге оказалось семеро: И.Н.Туляков от Донской области, В.Хаустов от Уфимской губернии, А. Бурьянов от Таврической, И. Маньков от Иркутской, Н. С. Чхеидзе от Тифлисской, А. И. Чхенкели от Карской и Батумской областей, наконец, Е.Ягелло от Варшавской губернии^[578]. Ягелло был предметом очередного конфликта, большевики отказывались включать его в социал-демократическую фракцию под предлогом, что он был избран блоком Польской социалистической партии с Бундом «при поддержке буржуазии». Польская социал-демократия была расколота, как и русская, и начавшийся среди поляков спор о Ягелло перешел на общероссийский уровень. Ленин вел дискуссию со свойственным ему воинственным темпераментом, пытаясь убедить руководителей II Интернационала, что Ягелло неправомочен представлять польский пролетариат. Для Ленина проблема Ягелло сводилась к тому, что он давал меньшевикам-ликвидаторам перевес в один голос внутри фракции. Какое-то время после выборов это еще не было очевидно, так как депутат от Иркутской губернии Маньков добрался до столицы позднее других, а до его приезда оставалось неясным, к какой фракции он примкнет. Маньков оказался правым меньшевиком, вместе с Ягелло обеспечившим большинство голосов.

Именно на эту ситуацию Ленин отзывался в присланном на адрес А. Е. Аксельрода письме «для Васильева» от 23 ноября/6 декабря: «Наглость ликвидаторов по вопросу о Ягелло беспримерна. Если у нас все 6 по рабочей курии, нельзя молча подчиняться каким-то сибирякам. Обязательно шестерке выступить с самым резким протестом […] Ликвидаторы хотят вздуть свое большинство и протащить раскол с польской социал-демократией. Неужели представители рабочих шести рабочих губерний подчинятся Скобелевым и Ко или случайному сибиряку?» (см. док. 26). Тема Ягелло и распределения голосов внутри думской группы многократно возникала в письмах Ленина за ноябрь и декабрь 1912 г., в конспиративной переписке думская фракция именовалась «кооперативом», а депутаты фигурировали под номерами. Жандармов эта хитрость ничуть не обманывала. Как пояснял начальник столичного охранного отделения, комментируя в марте 1913 г. очередное перехваченное письмо, «если взять список депутатов социал-демократической фракции в алфавитном порядке, то личность, упомянутая под № 3 – есть член Государственной Думы Роман Вацлавов Малиновский, а № 6 – Григорий Иванов Петровский»^[579].