Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года

В. М. Молотов, вспоминая к десятилетию газеты о первом полугодии ее издания, когда он сам исполнял обязанности секретаря редакции, хвалил энергию Полетаева^[589]. Было бы интересно понять, кто сделал вывод о том, что Красс ведет дела газеты не просто небрежно и нерачительно, но что за этим кроется некая финансовая недобросовестность. Заподозрил ли это Иосиф Джугашвили, или же мысль «дело пахнет уголовщиной» была высказана Малиновским? Если верно второе, то ловкий провокатор одновременно повышал свою ценность в партии, прибирая к рукам «Правду», и ссорил между собой большевистских руководителей, выводя из игры Полетаева. При этом он пользовался безусловным доверием Ленина, который им настолько увлекся, что в тех же числах сообщил Г. Л. Шкловскому: «Впервые среди наших в Думе есть выдающийся рабочий-лидер» Малиновский^[590]. Малиновскому также доверял и активно с ним сотрудничал обычно осторожный, подозрительный Коба. Позднее Г. И. Петровский так описывал ситуацию с газетой: «От тт. Ленина и Зиновьева получались письма, требовавшие от нас руководства. А мы были все рабочие депутаты, а не писатели. Однако, бразды правления нужно было взять. Малиновский их и взял. Однако, дело не клеилось».^[591]

Тираж «Правды», который в апреле-мае 1912 г. достигал 60 тысяч экземпляров, летом упал до 20 тысяч, и поднять его не удавалось^[592]. Это все равно было больше, чем тиражи меньшевистского «Луча» (8–9 тысяч), но «Правда» оставалась убыточной, а денежный запас иссяк. В поиске возможностей поправить положение Ленин пытался уговорить М. Горького оказать финансовую помощь газете или дать для публикации рассказ (для привлечения читателей) и даже надеялся на переезд Горького «на здешние галицийские курорты», описывая Краков как место чрезвычайно удобное, «на два дня ближе к России, приезды рабочих можно участить, школу бы опять рабочую наладили, переход через границу нетруден, цена проезда 12 руб. от Питера, сношения с рабочими Москвы, Юга тоже возможны!..»^[593]. Одновременно он тормошил Васильева и Малиновского, требуя, чтобы редакция газеты активизировала подписку. Ленину казалось, что привлечь еще несколько тысяч подписчиков – дело несложное, задержка только из-за нерасторопности редакции.

В письмах Н. К. Крупской Васильеву от 9/22 и 10/23 декабря заметна сильная нервозность, даже легкая паника, связанная с отказом редакции «Правды» выплачивать Ленину гонорары из-за отсутствия денег. «Дела в В. [В. – «Правда»] ставят все вверх дном и грозят разрушить нашу здешнюю базу как раз в тот момент, когда можно бы надеяться на плодотворную работу». Надежда Константиновна прибавляла, что сама она еще могла бы уехать и поискать заработка, «а что будет делать Володя. Подумали ли об этом». Если газета не сможет больше платить, «остается думать о ликвидации здешних дел», – писала она, – «без этого гонорара не можем совершенно существовать хотя бы самое короткое время», в Кракове никакого заработка найти невозможно, а отъезд удалит их от редакции, которая между тем, по мнению Ленина и его ближних, сама с ведением газеты не справляется. Крупская требовала, чтобы Коба непременно приехал с депутатами («безусловно, абсолютно, категорически настаиваем на вашем приезде») «независимо даже от условий вашего здоровья» (то есть несмотря на высказанные, видимо, адресатам опасения провала) и привез с собой самые точные цифры, «что стоит бумага, набор, администрация, сотрудники, что дают объявления, розница, подписка и пр., и сделать решительные выводы» (см. док. 38, 39).

Судя по следующему письму Крупской от 14/27 декабря, попреки и понукания из Кракова Кобе надоели. «Дорогой друже. Получили сегодня сразу два ваших письма, одно сердитее другого. Корите в нервничании, но сами нервничаете не меньше. Оно вполне понятно, но к чему уж хватать через край и поклепы на нас всякие возводить», – отвечала ему Крупская (см. док. 40). Быть может, здесь можно уловить признак, что отношения Джугашвили с женой Ленина не заладились с самого начала. Заметим, что в воспоминаниях Крупской Сталин появляется только с рассказом о его приезде в Краков, тогда как она должна была видеть его и раньше, на Таммерфорсской конференции и на IV съезде РСДРП в Стокгольме.