Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года

Пока дело шло по инстанциям, Джугашвили оставался в Бакинской тюрьме. Открытый лист на его отправку в ссылку (под присмотром, без оков) был выписан только 9 ноября^[126]. По воспоминаниям И.Вацека, ему все же купили полушубок, сапоги, кое-какие другие вещи (см. док. 18). По тем же воспоминаниям, он был скован кандалами, что противоречит открытому листу.

Документы

№ 1

П. Сакварелидзе:

Несмотря на то, что во всей России в то время свирепствовала страшнейшая реакция, в Баиловской тюрьме существовал сравнительно довольно «свободный» режим. […] Тюрьма с утра до вечера была открыта, и огромный корпус жил единой «самоуправляющейся» автономной коммуной. Тут находились представители разных национальностей и разных политических убеждений. Только анархисты не входили сюда, которые не хотели «общаться» с «государственными социалистами», общий язык они находили скорее с корпусом, где помещались уголовные преступники. Коммуна большей частью была разделена на фракции, которые на общих собраниях коммуны выступали организованно. Вне фракции стояли только «беспартийные» политические, так называемые «дикие». Обособленно стоял «известный» «христианский социалист» Савва Ростовский, который по-иезуитски таскал с собой по камерами евангелие Толстого и которого Сталин видеть не мог.

Наиболее сильными фракциями были: большевики, меньшевики и эсеры. Фракцию большевиков возглавил Сталин […] На деловых общих собраниях коммуны обсуждались обыкновенно вопросы представительства, отношения к администрации, снабжения, получения легальных журналов, газет и книг, отношения к корпусу уголовных преступников, выборы старосты и т. д. Старостой коммуны одно время был Серго Орджоникидзе. Корпус уголовных преступников смотрел на политических недружелюбно. Оттуда прокрадывались в корпус политических и воровали, иногда же устраивали прямо вооруженное нападение на коммуну политических. Этому содействовала анархистская агитация низкой пробы, поощрение воров: они борются с нами извне, защищают государство. Нас начнут преследовать социал-демократы, не щадите их. Положение еще более обострилось бы, если бы за нас не заступились две камеры (21 и 22) уголовного корпуса, в которых сидели молодые парни, грабители^[127], грузины, бравые молодцы (до 25 человек). Они считали себя политическими борцами, с безграничным уважением относились вообще к политическим, в особенности же к большевикам. И вот они предъявили ультиматум этим отчаянным подонкам тюрьмы: немедленно прекратить разгул и не соприкасаться с политическим корпусом, в противном же случае учинят с ними жестокую расправу. Угроза эта подействовала, после этого долгое время никто из воров не беспокоил политический корпус.

Надо отметить, что в камеры «грабителей» для проведения политических бесед часто приглашали Сталина, Ис. Рамишвили и др.

Из воспоминаний Сакварелидзе П.Д. Опубликовано в грузинской газете «Коммунист» 18 мая 1935 г. Перевод с грузинского РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 316–318.

№ 2

А. Рогов:

Конец 1907 года. Я – в Бакинской тюрьме. Игры на дворе. Камеры раскрыты. О «зажиме» в тюрьмах Европейской России до нас доходили лишь слухи. Осужденные к смертной казни находятся и проводят время вместе с арестованными в порядке охраны. Камеры закрываются только на ночь. Днем – игра в мяч, городки, хоровое пение. Связь с городом настолько живая, что политические обитатели тюрьмы имеют свой Бакинский (тюремный) комитет РСДРП на правах районного. Политический двор от уголовного отделен калиткой. […]

Вместе с нами – тов. Боград, осужденный на 4 года каторги за бакинскую типографию РСДРП, и Александр Вадивасов, арестованный за несколько часов до нас в Балаханах. Его жандармы стремились присоединить к нашей группе.

Однажды перед обедом мы были все в сборе. Вдруг открывается дверь, и в нее влетают с ножами анархисты из 11-й камеры. Вадивасов бледный бросается от дверей внутрь камеры. Я и Максим Фирсов преграждаем путь анархистам и просим их удалиться, что они и выполняют. Вадивасов обращается к нам и заявляет, что это было покушение на него. На вопрос, почему именно на него, он ответил: «Я так чувствую». После обеда я, Ваничка Бокаев и Фирсов пошли в 11-ю камеру выяснить, что означает этот налет. Нам была рассказана следующая история ареста Вадивасова.

В первых числах сентября 1907 года Вадивасов знакомится с группой «анархистов-террористов», берет у них бланк, пишет письмо одному «подрядчику по бурению нефтяных скважин» в Балаханах с требованием выдачи 1.000 рублей денег на имя «анархистов-террористов»; в случае отказа в выдаче денег, группа угрожает расправой. С этим письмом он в фаэтоне едет к подрядчику и предъявляет это письмо. Подрядчик во время беседы с ним успевает предупредить «кого следует», выдает ему требуемую сумму денег, и Вадивасов уходит. При выходе его арестовывают на территории промыслов. Об этом узнают рабочие, и так как налеты такого порядка были в Баку часты и в результате их часто задерживалась выплата жалованья, рабочие были настроены отрицательно к такого рода шантажам.