Читаем Сталин. Большая книга о нем полностью

мало, обычно по два бокала вина. Присутствие Нади оказывало хорошее влияние на Сталина.

Когда ее не стало, домашняя обстановка у Сталина изменилась. Раньше обеды у

Сталина были как у самого простого служащего: обычно из двух блюд или из трех — суп на

первое, на второе мясо или рыба и компот на третье. Иногда на закуску — селедка.

Подавалось изредка легкое грузинское вино.

Но после смерти жены, а особенно в последние годы, он очень изменился, стал больше

пить, и обеды стали более обильными, состоявшими из многих блюд. Сидели за столом по 3—4

часа, а раньше больше получаса никогда не тратили. Сталин заставлял нас пить много,

видимо, для того, чтобы наши языки развязались, чтобы не могли мы контролировать, о чем

надо говорить, о чем не надо, а он будет потом знать, кто что думает.

Вообще оценок того, кто и как пил в гостях у Сталина, довольно много. Феликс Чуев,

много беседовавший с Молотовым, приводит в своей книге о нем такие воспоминания

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

132

относительно того, когда Хрущев стал сам увлекаться алкоголем. И эти воспоминания в корне

противоречат тому, как Никита Сергеевич рассказывал о своих «больных почках» и нежелании

выпивать:

Акакий Мгеладзе, бывший первый секретарь ЦК КП Грузии в начале пятидесятых,

рассказывал о случае на даче Сталина в Боржоми, когда приглашенный к обеду Никита Хрущев

опоздал. Задержало его стадо баранов на горной дороге. И быть бы беде, но будущий первый

секретарь ЦК нашел выход.

У Сталина бутылки стояли. «Я хочу выпить за нашего дорогого товарища Сталина!» —

воскликнул Хрущев. Все налили вина. Хрущев подошел к Сталину: «Товарищ Сталин, я хочу за

вас выпить водки, потому что за такого человека нельзя пить какую-то кислятину!» И налил

себе полный стакан водки. Выпил. Все выпили вина. Короче, он один пил водку и быстро уснул

на диване. Сталин сказал: «Ну вот, теперь мы можем спокойно поговорить».

Насчет того, пил ли Сталин вино, смешивая его с водкой, вопрос спорный. Разные

участники застолий у него дома оценивают этот процесс по-разному. Милован Джилас,

рассказывая о послевоенных посещениях «вождя народов», отмечал:

Пил он скорее умеренно, чаще всего смешивая в небольших бокалах красное вино и водку .

А вот генерал армии Штеменко описал случай, когда он лично решил попробовать

«водку», которой Сталин «разбавлял» вино. И на одном из обедов на Ближней даче ему это

удалось. Вот что он пишет в своих воспоминаниях:

Когда Сталин встал, чтобы сменить тарелку, я быстро схватил заветный графин и

налил полную рюмку Чтобы соблюсти приличия, дождался очередного тоста и выпил… Вода!

Справедливости ради отмечу, что такой прием, как употребление воды вместо водки и чая

вместо коньяка, было «фирменным приемом» советских и партийных руководителей. Его

использовали, как мне рассказал бывший сотрудник «девятки» Алексей Алексеевич Сальников,

все лидеры СССР. В определенные моменты и Хрущев, и Брежнев, и Косыгин, не говоря уж о

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары