Сталин. Большая книга о нем

видимо, было желание призвать к бдительности и повышению готовности.

Так, его речь на приеме выпускников академий 5 мая 1941 г. не оставляла сомнений в

этом. В его открытом выступлении говорились вещи явно секретные, и не случайно о сказанном

тогда помнят все присутствовавшие. Вспоминаю, кто-то сказал мне тогда: "Это для устрашения

Гитлера". Возможно! Возможно и то, что, высказавшись за вероятность войны, Сталин думал,

что все высокие начальники, от которых это зависело, примут надлежащие меры».

Вот это суждение адмирала кажется наиболее верным, важным и заслуживающим

внимания — Сталин слишком положился на «чувство долга» наркома и нач. ГШ и на то, что эти

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

298

руководители и сами «примут надлежащие меры» без излишней опеки и напоминаний с его

стороны. Ведь Сталин допустил еще одну огромную ошибку, когда для того, чтобы «не

нервировать» военных излишним надзором со стороны Л. Берии, в феврале 1941 года

переподчинил особые отделы, военную контрразведку наркомату обороны.

В итоге информация о возможном саботаже зависала у военных. А после начала

расследования дела Павловых, в середине июля, эти доклады показали всю неприглядную

картину саботажа военными приказов Москвы — см. доклады особых отделов (3-го

управления) в статье М. Мельтюхова «Начальный период войны в документах военной

контрразведки (22 июня — 9 июля 1941 г.)». Вышла она в 2009 году в сборнике о начале войны

в издательстве «Яуза» (выложена на.

По ЗапОВО: «…Согласно рапорту начальника 3-го отдела 10-й армии (начальника

контрразведки армии. — Авт .) полкового комиссара Лося от 13 июля, “9-я авиадивизия,

дислоцированная в Белостоке, несмотря на то, что получила приказ быть в боевой готовности с

20 на 21 число, была также застигнута врасплох и начала прикрывать Белосток несколькими

самолетами МиГ из 41-го полка” (там же. Д. 99. Л. 331)…»

То есть приведение в боевую готовность авиационных частей происходило так же, как и

наземных войск, еще до 20—21 июня, но часть командиров проигнорировала эти приказы!

(Командира этой 9-й САД расстреляли. Подробнее о ВВС и ПВО округов поговорим в

отдельной главе…)

По этим докладам видно, что приказы о повышении боеготовности войск западных

округов перед 22 июня проходили не только через командиров и особистов, но и по линии

политорганов РККА. Но возвращаемся к Н.Г. Кузнецову, который, похоже, имел об этом

смутное представление (или делал вид):

«Мне представляется совершенно необоснованным утверждение, что И.В. Сталин

переоценил силу договора с Германией. Этому трудно поверить, исходя из того, что Сталин

считал фашизм и Гитлера своими самыми непримиримыми врагами. В этом он, конечно, был

убежден и после войны в Испании. Как опытный политик и лично хитрый человек, он не мог

чрезмерно доверять вообще какому-либо договору, а тем более договору с Гитлером.

Это подтверждается и высказываниями Сталина как в момент подписания договора, так и

позднее. После приема Риббентропа в Екатерининском зале Большого Кремлевского дворца,

оставшись в своей среде, Сталин (по словам очевидцев, и в частности В.П. Пронина, сидевшего

на приеме между Сталиным и Риббентропом) прямо заявил, что “кажется, удалось нам провести

немцев”. Похоже на то, что он сам собирался обмануть, а не быть обманутым.

Из последующих косвенных разговоров со Ждановым я мог вынести заключение, что

договор еще будет действовать долго, но не потому, что в него кто-то чрезмерно верит, а потому,

что “война на Западе затягивается” и наши противники (Германия и Англия) будут длительное

время связаны борьбой, а нам предоставляется возможность заниматься своим мирным трудам

и готовиться к войне. Против кого? Ввиду того что Сталин, как мне кажется, верил больше в

победу Гитлера (к чему были все основания по ходу войны в те годы), то, стало быть, и воевать

он собирался с фашистской Германией. Да и территориально это было наиболее вероятно.

Этим неверным предположением, что “война на Западе затянется”, и объясняется

непринятие конкретных мер по повышению готовности Вооруженных Сил в 1939—1940 гг.

Дескать, главное, вроде наращивания дивизий и оружия, делается, границы на западе и юге

отодвигаются, и идет создание новой оборонительной линии. Остается в случае необходимости

привести армию в полную готовность. Вот в этом и заключалась первая крупная ошибка.

Армию привести в готовность следовало раньше. Она должна была учиться по планам войны.

Этим нужно было заниматься ежедневно, хотя бы и не ожидалось скорой войны. И.В.

Сталин не понимал значения кропотливой и длительной работы с разработкой и введением в

жизнь оперпланов. Не придавали этому большого значения и военные руководители. А им это