Сталин. Большая книга о нем

В политике адмирал, похоже, так и остался профаном — Сталин постоянно напоминал

западным политикам и политиканам, что СССР именно «жертва агрессии». И не дай Бог они это

забудут. А вот дальше адмирал выдал замечательные слова о Верховном Главнокомандующем

И.В. Сталине:

«В последнее время все чаще высказывается мнение о виновности прежде всего Сталина

в том, что он чуть ли не запрещал находиться в повышенной боевой готовности. Это не так… и

не подтверждается документами. Он, конечно, требовал не провоцировать войны, но это совсем

иное дело.

Когда я, будучи наркомом ВМФ, в предвоенные дни докладывал ему о переводе флотов на

повышенную готовность, то не встречал возражения. Не поддаваться на провокации и повышать

готовность — вещи разные. Больше того, чтобы не поддаваться на провокацию, нужно быть в

повышенной готовности и всему руководству находиться на своих местах, чтобы, если

понадобится, отреагировать на осложнение обстановки. <…> Провоцирует агрессора не

повышенная готовность, а соблазн легкой победы, когда он видит неготовность противника.

Военное руководство независимо от поведения политических руководителей обязано

было повышать готовность тех войск, которые находились в приграничных округах,

предупреждать о злонамерениях врага в последние предвоенные недели и дни и, наконец,

быстро оповестить округа о надвинувшейся угрозе, как это произошло вечером 21 июня.

Длинная телеграмма из Наркомата обороны, которую я видел в 22 часа с минутами (это

было, точнее, сразу после 23.00 — видимо, здесь у Кузнецова опечатка. — Авт .) в кабинете

наркома обороны маршала С.К. Тимошенко и которая, как теперь известно, не была

своевременно даже получена адресатами, показывает, что до этого времени в округа были даны

лишь директивы общего порядка и почти ничего не было сделано по повышению готовности в

приграничных округах».

Правда, адмирал опять ошибается, говоря о том, что не совсем знает, какие необходимые

указания по повышению боевой готовности были именно до 21 июня отданы в западные округа.

Другое дело, что павловы эти указания и особенно приказ ГШ от 18 июня игнорировали…

«После того как Тимошенко и Жуков посетили Сталина, требовался необычный стиль

указаний по радио и по телефонам хотя бы в два — три адреса: Павлову, Кирпоносу, Попову и

др.»

Кузнецов, ознакомившись с текстом «Директивы № 1», дал короткий приказ-команду на

флоты: «СФ, КБФ, ЧФ, ПВФ, ДВФ. Оперативная готовность № 1 немедленно. Кузнецов». (ПВФ

— Пинская военная флотилия, ДВФ — Дунайская военная флотилия.)

Также он сел на телефон после посещения Тимошенко и стал обзванивать флоты и давал

им устную команду на переход с повышенной готовности № 2 в полную готовность — № 1. Но

Тимошенко и Жуков обязаны были отправить текст «Директивы № 1», как и положено, в

полном объеме в западные округа. Это прежде всего политический документ, и он нужен «для

прокурора» и на случай возможных политических переговоров с Гитлером, если бы получилось

перевести начавшиеся 22 июня бои в разряд «приграничных конфликтов и недоразумений»!

Кузнецова этот документ касался только в плане ознакомления — на нем было указано:

«Копия Народному Комиссару Военно-Морского Флота». Но на флоты ушли именно

радиограммы, в таком случае достаточно было только короткого приказа-команды.

А в округа связь была проводной, и тут нужен был именно текст. Ведь в округах

останется именно полный текст директивы, который может попасть в случае чего к противнику.

Другое дело, что ни Тимошенко, ни Жуков, обзванивая около 1.00 22 июня округа, не

стали давать павловым дополнительные команды-разъяснения, как это делал адмирал Н.Г.

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

302

Кузнецов в эти же часы. Более того, Тимошенко, позвонив Павлову, сказал следующее (со слов

Павлова на следствии): «На мой доклад народный комиссар ответил: “Вы будьте поспокойнее и

не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится

неприятное, но смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации

— позвоните”. На этом разговор закончился…»

Смотрим далее на рассуждения адмирала:

«Не повысить боеготовность и не создать организацию управления Вооруженными

Силами означало не понять современного характера войны. Потерять 1200 самолетов (около 100

в ПрибОВО, около 600 в ЗапОВО и около 500 в КОВО. — Авт .), когда везде так много

говорилось о роли авиации в современной войне, — непростительно. За это мы расплачивались

весь первый период войны, и наше счастье, что хватило сил и территории, чтобы оправиться и в

конечном счете победить. И.В. Сталин признавал, что в начале войны у нас положение

сложилось чрезвычайно серьезное, и не случайно он назвал его “отчаянным”, когда в 1945 г.