Сталин. Большая книга о нем

встревожены и требовали принять неотложные меры, Сталин согласился “на всякий случай”

дать директиву в войска о приведении их в боевую готовность. Но при этом было дано указание,

что, когда немецкие самолеты будут пролетать над нашей территорией, по ним не стрелять,

чтобы не спровоцировать нападение”. Поскольку войска ПВО де-факто входили в состав

военных округов, но де-юре подчинялись Главному Управлению ПВО страны, логично

предположить, что для них могла быть издана отдельная директива, в которой и содержалось

требование не открывать огонь по германским самолетам.

Адмирал Н.Г. Кузнецов вспоминал, что на столе у Г.К. Жукова лежало несколько уже

заполненных бланков. Возможно, там была и директива для войск противовоздушной обороны.

Раз уж настали времена, когда появилась возможность ознакомиться даже с “той самой”

Директивой № 1, следует ожидать, что будет обнаружена и она. Немцы могли узнать об этом

документе из разных источников. Утечка информации могла быть следствием работы агентуры

в управлении одной из зон ПВО (Северной, Северо-Западной, Западной, Киевской или Южной),

либо о запрете стало известно при ее работе непосредственно в войсках.

Аналогично повели себя при первом воздушном ударе зенитчики 518-го

зенитно-артиллерийского полка в Барановичах. Как вспоминал Н.Е. Анистратенко, в ночь на

22-е он был наблюдающим за воздухом на своей батарее. Увидев приближающиеся самолеты

противника, он поднял тревогу, за что был командиром дивизиона капитаном Сафиулиным снят

с поста и посажен под арест как паникер.

Когда после налета в дивизионе не осталось ни одного целого тягача, комдив уехал в штаб

полка. Анистратенко был “амнистирован” и стал свидетелем перепалки между взводным из 1-й

батареи и политруком — последний упирал на “провокацию”, первый был уверен в том, что

действительно началась война. Лишь после того, как с аэродрома пришел обгоревший человек,

заявивший, что все самолеты побиты [и] по радио выступил Молотов (это было уже после

полудня), и показавший в развернутом виде свой партийный билет, артиллерия открыла огонь.

Вскоре в километре от огневых [позиций] сел на вынужденную [посадку] первый подбитый

бомбардировщик».

Во-первых, Микоян еще тот… «свидетель» в описании тех событий, но, похоже, Егоров

не совсем верно интерпретировал слова Микояна. Хотя некий «запрет» на огонь по самолетам

вроде как был, и в «Директиве № 1» по ПрибОВО такое указание есть: «В случае

провокационных действий немцев огня не открывать. При полетах над нашей территорией

немецких самолетов не показываться и до тех пор, пока самолеты противника не начнут боевых

действий, огня не открывать»!

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

365

Но, как видите, ничего о запрете стрелять по немецким самолетам, несмотря ни на что, —

нет!

Есть указание не стрелять до тех пор, пока те сами «не начнут боевых действий»! А это

несколько другое.

Во-вторых, если и был для ПВО какой-то запрет на ведение огня по атакующим немецким

самолетам, то он мог быть не в ночь на 22 июня, а несколько раньше. Например, днем или

вечером 21 июня. Ведь немцы никак не могли бы перехватить идущие в округа после полуночи

22 июня шифровки ГШ, расшифровать их и сообщить их суть своим летчикам до того как они

усядутся к 2.00—3.00 в свои самолеты. Павлов расшифрованный текст «Директивы № 1»

получил на руки, дай Бог, к 1.30—1.45. Однако те немецкие летчики и заявили, что им приказ по

ПВО Западного округа был известен именно «заранее».

В-третьих, Стрельбицкий ранним утром 22 июня позвонил в штаб 229-го ОЗАД РГК, и

ему командир зенитного дивизиона доложил, что пакет с запретом на открытие огня он получил

«накануне». Т. е. до 3.30—4.00 войска не могли получить никаких отдельных приказов для той

же ПВО, да еще пакетом, — «Директиву № 1» павловы не успели вовремя отдать в войска, а

приказ для ПВО успели, да еще и запечатанным пакетом?

А немцы получили «копию» приказа для ПВО в те же минуты, когда и павловы из

«Москвы», или когда павловы передавали ее в ПВО?

В-четвертых, отдельной директивы для ПВО из Москвы в ночь на 22 июня или ранее с

запретом на открытие огня быть не могло в принципе, ибо ПВО округов подчинялось именно

павловым на местах!

И вот с этим и стоит подробнее разобраться.

4 декабря 1938 года постановлением Главного Военного Совета РККА № 10200/сс

службы ВНОС были подчинены начальнику Управления ПВО РККА, а в военных округах —

помощникам командующих войсками по ПВО. 7 октября 1940 года вышло постановление СНК

СССР «О противовоздушной обороне СССР», которое внесло изменения в руководство местной

противовоздушной обороной. За Наркоматом обороны СССР оставались функции руководства и

организации службы воздушного наблюдения, авиазенитной обороны территории и пунктов

ПВО, борьба с воздушным противником. Т. е. ПВО еще вроде как наркомату подчинено.