Сталин и евреи

Давление в направлении ассимиляции в 1920-е гг. смягчалось созданием секуляризованных еврейских институтов и расцветом еврейской культуры, прежде всего с использованием идиш. С одной стороны, евреи оказались подчинены процессу пролетаризации — примерно половина их в силу непролетарского происхождения лишилась самых элементарных прав и была вынуждена влачить жалкое существование «лишенцев», с другой — перед ними открылись шансы на продвижение в рамках советского общества. В 1930-е гг. подлинная сущность сталинской национальной политики проявилась открыто — все достижения периода подъема пали жертвой нараставшей русификации, которой подвергался Советский Союз в целом. Преследование «националистического уклона» обращалось не только против лояльной государству еврейской культуры и ее институтов. В ходе чисток и «большого террора» оказались в тюрьме и были казнены или изгнаны из страны многие прежние товарищи и коммунисты еврейского происхождения, преданные партии.

Нападение Германии потребовало от Советского Союза борьбы не на жизнь, а на смерть. Для мобилизации всех сил против врага кремлевское руководство предоставило советским евреям ограниченные возможности развития национальной культуры и установления контактов с братьями и сестрами за рубежом. Под флагом Еврейского антифашистского комитета получило возможность выражения еврейское самосознание, которое затем снова подверглось кровавым преследованиям, будучи объявлено «буржуазным национализмом». За антиеврейскими кампаниями в поздний сталинский период, ядром которых была ликвидация руководства ЕАК, последовала лишь недолгая фаза облегчения, наступившая после смерти диктатора. Надежда на обновление еврейского сообщества не осуществилась, напротив, официальный антисемитизм постоянно нарастал до конца существования Советского Союза. Только годы перестройки принесли перемены, но свобода еврейской культуры сопровождалась и сопровождается столь же неограниченной свободой антисемитской деятельности.

Как при царизме, так и при сталинизме евреи навлекали на себя особое подозрение в нелояльности — из «сионских мудрецов» и «тайного кагала» возникли всемирный сионистский заговор и организация «Джойнт». Властям предержащим обоих режимов были в высшей степени подозрительны еврейская национальная культура, чувство единства населения, не обладавшего собственной территорией, так как это сообщество людей легко уклонялось от обычного контроля и господства. Но жертвами сталинского деспотизма стали не одни евреи, да и антисемитизм не был единственной движущей силой преследований — паранойя подозрительности и связанные с этим внутрипартийные интриги, разгоревшиеся вокруг наследства Сталина, привели в 1950 г. к уничтожению партийных кадров в Ленинграде. При этом евреи или ненависть к ним не играли никакой роли.

Обостренный антисемитизм сталинской диктатуры в ее поздний период может быть объяснен только взаимодействием общего тоталитарного наступления на общество с оживлением антисемитских традиций русской истории. Трудно сказать, однако, действительно ли следователи и их заказчик Сталин верили в еврейский заговор, тем более всемирный, движимые навязчивыми антисемитскими представлениями. Применительно к некоторым следователям положительный ответ, несомненно, возможен, но многие из них представляли собой обычных палачей, которые, не руководствуясь какими-либо принципами, были готовы уничтожить любого «врага» — как еврея, так и представителя любой другой национальности.

В конце 1940-х гг. евреев начали подозревать сильнее, чем представителей других национальных меньшинств. Следуя одной лишь тоталитарной логике, надлежало бы провести процессы и против представителей других антифашистских комитетов. В любое время можно было разоблачить, например, Всеславянский комитет или Антифашистский комитет советских женщин как зародыш антисоветской идеологии — это было бы не менее абсурдно, чем обвинения против руководства ЕАК. Под знаком реабилитированного русского шовинизма со всеми его юдофобскими элементами следствие было направлено преимущественно против евреев, так как они представлялись наиболее подозрительными с точки зрения симпатии к Западу. Так как против них выдвигалось даже обвинение в намерении покинуть страну, уехав в Палестину, следователи и судьи особенно тщательно и придирчиво расследовали эпизоды пребывания членов ЕАК за границей.