Сталин и евреи

Благодаря воспоминаниям других польских бундовцев, встречавшихся с Эрлихом и Альтером во время побега, в тюрьме или после временного освобождения, мы очень хорошо информированы о судьбе обоих²⁹. Только в 1992 г. живущая в Москве племянница Хенрика Эрлиха Виктория Дубнова после долгой борьбы с российской бюрократией получила возможность ознакомиться с шестью томами документов НКВД, содержавшими точную информацию о мученической судьбе руководителей Бунда в советских тюрьмах. Дела исследовала в Москве сотрудница Немецкого исторического института в Варшаве Гертруда Пикхан³⁰. Результаты ее работы совпадают с информацией членов Бунда, встречавших Эрлиха и Альтера в тюрьме. С помощью лишения сна, голода, одиночного заключения и многочасовых, большей частью ночных, допросов обоих вынудили признаться в якобы совершенных преступлениях. Водном из допросов участвовал Берия³¹. По утверждению следствия, оба по заданию ЦК Бунда организовывали шпионаж и саботаж против Советского Союза, сотрудничали с польской тайной полицией в преследовании коммунистов и агитировали против пакта Молотова — Риббентропа. Последнее не было полным вымыслом, так как бундовцы сразу же распознали всю чудовищность поворота, совершившегося в августе 1939 г. Интеллектуал Эрлих пытался информировать офицеров НКВД о Бунде и убедить их в необоснованности обвинений. Альтер также резко отвергал фантастические обвинения. В ноябре 1939 г. он дважды объявлял голодовку, чтобы выбить из рук палачей такой козырь, как возможность угрожать смертью. Даже в Лефортовской тюрьме от него не смогли добиться признаний.

В июле 1941 г., в пору тяжелых поражений Красной армии, Эрлих и Альтер были перевезены в Саратов, а затем Военная коллегия Верховного суда СССР в закрытом заседании в Москве приговорила их к смерти. Альтер презрительно молчал во время оглашения приговора и не проронил ни слова в свою защиту. Несколькими днями позже осужденным сообщили, что смертная казнь заменяется 10 годами заключения в лагерь. Такой приказ мог прийти только из высших инстанций, вероятно, от самого Сталина.

Эрлих, возможно, по указанию НКВД, особенно интересовавшегося отношением Бунда к Компартии Польши и к Советскому Союзу, написал в заключении 252-страничную историю Бунда в Польше. Его изложение содержит некоторые детали, отсутствующие в немногих книгах о Бунде, и лишает силы подозрения в адрес как самого Эрлиха, так и Бунда. В «Критике мер Коминтерна и Советского правительства» Эрлих мужественно критиковал осуществлявшийся большевиками раскол рабочего движения и выдвинутый Коминтерном лозунг «социал-фашизма»: «Была бы возможна победа фашизма в Германии или как минимум достиг бы ее Гитлер с такой легкостью, если бы рабочий класс Германии не был столь безнадежно расколот на два примерно равных по силе (и поэтому бессильных) лагеря?»³² Эрлих упоминал также о бундовской милиции, защищавшей членов организации от нападений польских фашистов, молодежной организации «Цукунфт» («Будущее») и Социалистическом детском союзе, в котором одно время состоял и я.

Снова на свободе — борьба за антигитлеровскую инициативу

В соответствии с указом Верховного Совета от 12 августа 1941 г. были амнистированы и выпущены из лагерей и тюрем почти все польские граждане, в том числе многие видные политики и офицеры. Вмешательство и помощь профсоюзных лидеров тогда еще нейтральных США, а также многих других руководителей профсоюзов свободного мира, ходатайствовавших перед Советским правительством и польским послом в Москве профессором С. Котом, спасли также Эрлиха и Альтера. 12 сентября 1941 г. был освобожден Эрлих, день спустя Альтер. Они получили деньги, чтобы заново одеться, и «привилегию» проживания в гостинице «Метрополь», предоставлявшуюся видным людям. Плохим предзнаменованием служило, однако, то, что Эрлих и Альтер, в отличие от всех остальных освобожденных заключенных, не получили паспорта, выдававшегося польским послом. Они встретились в Москве с Соломоном Михоэлсом и Перецем Маркишем, основателями ЕАК. Очень скоро их посетил сотрудник Берии, еврей, полковник НКВД Арон Волковысский. Он назвал заключение и смертные приговоры «ошибкой» и от имени Советского правительства просил простить совершенную несправедливость. Сейчас, по его словам, было необходимо бороться против общего врага, а неприятное прошлое следовало забыть. Волковысский хорошо знал, каким уважением пользовались оба руководителя Бунда, особенно в мощных профсоюзных организациях Англии и Америки.