Сталин и евреи

Н.И. Кондаков был одним из первых сотрудников Совинформбюро, открыто атаковавших ЕАК. Как критически писал Эпштейн в письме Щербакову в ноябре 1943 г., по мнению некоторых товарищей-неевреев, Кондаков считал существование комитета излишним²⁴. Во время процесса против ЕАК Лозовский называл этого функционера, написавшего немало доносительских отчетов о нем и других членах комитета и усердно регистрировавшего уродливые проявления еврейского национализма, «ставленником Александрова» (Кондаков был его заместителем). В 1944 г. Кондаков был уволен из Совинформбюро за растрату и назначен главным редактором Государственного учебно-педагогического издательства Наркомпроса РСФСР. Председатель военного суда заметил на сей счет, что Кондаков писал не для того, «чтобы скрыть свои преступления, а писал о националистической деятельности Еврейского антифашистского комитета»²⁵.

И. Юзефович* показал в ходе судебного процесса, что на новогодней вечеринке сотрудник Совинформбюро Волков кричал, что все «жиды» подлецы, что Лозовский подлец, троцкист, меньшевик, «жид». Правда, этого Волкова вскоре уволили²⁶.

Тем не менее было бы упрощением объяснять нападки на комитет одними лишь интригами бессовестных аппаратчиков, которые считали, что усиление патриотического курса дает им право на великорусский шовинизм. Жесткую критику высказывали временами и еврейские сотрудники ЕАК. Так, Соломон Брегман* в начале 1945 г. обрушился с критикой на члена Президиума комитета Переда Маркиша за то, что тот не одобрял позицию советских властей в отношении евреев, возвращавшихся в освобожденные районы²⁷. Во время процесса против ЕАК Брегман показал, что Маркиш возмущался после переименования Сталиндорфа в Сталинский район, т. е. замены названия на идиш русским: «…рушится Сталинская конституция, рушатся сталинские устои! Почему переименовали Сталиндорф? Надо пойти с этим вопросом к Сталину». С такого рода доносами партийный работник обращался в ЦК также в 1946 и 1947 гг.²⁸

Усиление антисемитизма среди населения

После 1941 г. антисемитизм среди населения существенно усилился. Партизаны отказывались принимать в свои отряды евреев или даже грабили группы евреев, бежавших в леса. В 1943 г. в Галиции партизаны заняли несколько городов в немецком тылу, но не прилагали особых усилий, чтобы спасти евреев — узников гетто²⁹. Эти замечания историка Самуила Эттингера следует дополнить, указав, что в советском тылу евреи подвергались клевете, выражавшейся в утверждениях, что они, мол, слишком трусливы, чтобы сражаться, и хотят только обделывать свои дела. На улице унижали и евреев — ветеранов войны, говоря, что они купили свои ордена далеко от фронта, на черном рынке где-нибудь в Средней Азии. Даже писатель Михаил Шолохов, впоследствии лауреат Нобелевской премии, принял участие в этой травле³⁰.

На территориях, освобожденных от немецкого господства, комитету вскоре пришлось засвидетельствовать все новые антисемитские выпады, более того, представительство интересов тех, кто пережил Холокост, стало вскоре одной из важнейших и, с точки зрения правительства, нежелательных его задач³¹.

Плохие вести приходили в Москву, особенно с Украины. Нередко бюрократы отказывали евреям в выдаче паспортов, так что тем не удавалось вернуться на освобожденные территории, местные власти не поддерживали евреев, если новые жильцы не пускали старых в их прежнее жилье. В сентябре 1944 г. Илье Эренбургу сообщали в письме, что председатель исполкома Калининдорфского (в прошлом еврейского) района сказал вернувшимся из эвакуации: «Зачем вы прибыли, кому вы нужны, никто вас не звал»³².

Это лишь одно свидетельство из многих. О подобных инцидентах Михоэлс и Эпштейн уже в мае 1944 г. поставили в известность Молотова, который переслал письмо Хрущеву в Киев. Но если в 1920-е гг. антисемитизм и его негативные последствия были на Украине важной темой пропагандистских кампаний, то в 1944 г. и позже никто не принимал подобных мер, хотя евреи снова превращались в козлов отпущения. Им вменялась в вину даже нехватка продовольствия и жилья. По окончании гражданской войны антисемитизм 1920-х гг. не приводил к кровопролитию, а в 1944 г. во время погрома в Киеве были убитые, сотни евреев в конце войны, случалось, подвергались избиениям, было зарегистрировано и несколько смертных случаев³³.