Сталин и Красная армия

В результате расследования приходится констатировать полный развал тыла третьей армии. Армии приходилось воевать на два фронта: с противником, которого она все же видела и знала, и с неуловимым населением в тылу, которое под руководством белогвардейских агентов взрывало железную дорогу, чинило всякие препятствия, при чем приходилось охранять железную дорогу специальным броневым поездом в тылу армии. Все партийные и советские учреждения единогласно констатируют «сплошную контрреволюционность» населения Пермской и Вятской губерний. Облком и Облсовет, также и Пермские губисполком и губком уверяют, что села в этом районе «сплошь кулацкие». На наше замечание о том, что сплошь кулацких сел не бывает, что существование кулаков без эксплоатируемых немыслимо, ибо должны же кого-либо эксплоатировать кулаки, упомянутые учреждения разводили руками, отказывались дать какое-нибудь другое об’яснение. Дальнейшее, более глубокое расследование показало, что в Совдепах сидят ненадежные люди, комбеды в руках кулаков, партийные организации слабы, ненадежны, оторваны от центра, партийная работа заброшена, при чем местные работники общую слабость партийно-советских учреждений стараются компенсировать усиленной работой чрезвычайных комиссий, ставших на общем фоне развала партийно-советской работы единственными представителями Советской власти в провинции. Только убожеством работы советских и партийных организаций, лишенных минимального руководства со стороны ЦИК’а (или Наркомвнудел) и ЦК партии, можно об’яснить тот поразительный факт, что революционный декрет о чрезвычайном налоге, призванный вбить клин в деревне и поднять бедноту за Советскую власть, — этот декрет превратился в опаснейшее оружие в руках кулаков для сплочения деревни против Советской власти. (Обычно по инициативе кулаков, сидящих в комбедах, раскладка налогов происходила по душам, а не по имущественному признаку, что озлобляло бедноту и облегчало агитацию кулаков против налогов и Советской власти). Между тем все без исключения работники подтверждают, что «недоразумения» с чрезвычайным налогом послужили одной из главных причин, если не единственно главной причиной, контрреволюционизирования деревни. Никакого руководства очередной работой советских организаций со стороны Наркомвнудел или ЦИК не наблюдается (характерно, что перевыборы комбедов по Пермской и Вятской губерниям к 26-му января еще не были начаты). Никакого руководства очередной работой партийных организаций со стороны ЦК не наблюдается. За все время пребывания на фронте нам удалось раздобыть лишь один документ ЦК партии за подписью «секретаря», по фамилии Новгородцевой, о переводе т. Коробовкина из Перми в Пензу. (Это распоряжение не было исполнено в виду его явной нецелесообразности).

Все эти обстоятельства повели к тому, что партийно-советские учреждения лишились опоры в деревне, потеряли связь с беднотой и стали налегать на Чрезвычайную комиссию, на репрессии, от которых воет деревня. Сами же Чрезвычайные комиссии, поскольку их работа не дополнялась параллельной положительной агитационно-строительной работой партийно-советских учреждений, попали в совершенно исключительное изолированное положение, во вред престижу Советской власти. Умело поставленная партийно-советская печать могла бы своевременно обнаружить язвы наших учреждений, но пермская и вятская партийно-советская печать не отличается ни умелой постановкой работы, ни пониманием очередных задач Советской власти (ничего, кроме пустых фраз о «мировой социальной» революции, не найдете в ней; конкретные задачи Советской власти в деревне, перевыборы волостных совдепов, вопрос о чрезвычайном налоге, цели войны с Колчаком и прочими белогвардейцами, — все эти «низменные» темы гордо обходятся печатью). Чего стоит, например, тот факт, что из 4.766 работников и сотрудников советских учреждений г. Вятки 4.567 человек занимали те же места при царизме в губернской земской управе, т. е., попросту говоря, старые царские, земские учреждения были просто переименованы в советские (не забудьте, что эти «советские работники» держат в руках весь наш кожевенный район Вятской губернии). Это поразительное явление было обнаружено нашей анкетой в середине января. Знали ли об этом явлении Облком и Облсовет, местная печать и местные партийные работники? Конечно, нет… Знали об этом Ц. К. партии, ЦИК, Наркомвнудел? Конечно, нет. Но как можно руководить из центра, не имея представления об основных язвах не только провинции вообще, но и наших советских учреждений в провинции?

Выводы

Больное место наших армий — непрочность тыла, об’ясняемая, главным образом, заброшенностью партийной работы, неумением Совдепов претворить в жизнь директивы центра, исключительным (почти изолированным) положением местных Ч. К.

Для укрепления тыла необходимо: