Сталин и НКВД

— политико-юридический. Решение Политбюро 10 июля 1937 года о лимите для Московской области (между прочим, на нем стоят подписи Сталина, Молотова, Ворошилова, Калинина, Микояна, Чубаря) фактически аннулировано (м. б., правда, точнее сказать «заблокировано»/ «приостановлено»?) приказом № 00447 за подписью наркома Н.И. Ежова и комкора М.П. Фриновского. Само по себе это уже говорит о многом. Конечно, приказ одобрен Политбюро, но московские чекисты (да и не только московские, потому что такая же ситуация сложилась еще в десятках регионов) уже получили сигнал: «кто в доме хозяин». Уже второй, после того, как Фриновский своей телеграммой отменил (приостановил?) действия Косиора. Затем Ежов своим решением (без письменной санкции Политбюро!) предоставил право уничтожить даже больше, чем им разрешил Сталин: чекисты в регионах получили новое подтверждение сигнала. Именно так это и описывается в мемуарах жены С.Н. Миронова: «Нам казалось, что Ежов поднялся даже выше Сталина».

— политико-идеологический. Хотя московские чекисты в 1937 году и присудили к высшей мере наказания 8500, которые они и просили, но это были «не совсем те люди». Удар был нанесен по новым целевым группам. Как это было на самом деле, выясним ниже.

В запросе Н.С. Хрущева говорилось про 41 305 уголовников и кулаков, которых планировалось осудить в рамках «кулацкой операции». Сравнение запроса Хрущева с справкой на 31 декабря 1937 года показывает, что если кулаков осудили практически всех, которых наметили еще в июле, то уголовников осудили меньше на 2500 по 1-й категории и более чем на 10 000 по 2-й категории.

Зато вместо уголовников было арестовано и расстреляно почти две с половиной тысячи т. н. «других контрреволюционных элементов и еще 5355 «других контрреволюционных элементов» осуждено к заключению в лагеря.

Безусловно, это отражение общей по СССР тенденции к осуждению «других контрреволюционных элементов». Среди этих «контрреволюционных элементов» заметное место играют верующие: почти тысяча расстрелянных в Бутово за веру. Напомним, что в записке Хрущева этих людей еще нет, вместо них планировался расстрел уголовников. Были расстреляны 739 священнослужителей РПЦ и 219 мирян (псаломщики, чтецы, регенты, певчие, церковные старосты, иконописцы, члены церковных советов, уборщицы храмов, церковные сторожа).

Если сравнить социокультурные характеристики расстрелянных за веру с другими жертвами Бутовского полигона, то выяснится, что совпадают пол (преобладают мужчины) и национальность (преобладают русские). Но «церковники» старше и имеют более высокий уровень образования (среднее и среднее духовное). Это наблюдение в целом позволяет предположить, что сознательно уничтожается группа, которая была носителем духовной традиции для сельской местности (более пожилой, опытной и более образованной). Ее исчезновение означало, что пропаганда коммунистической идеологии больше не будет сталкиваться с организованным и сознательным сопротивлением.

Попытаемся сначала оценить удельный вес верующих среди всех жертв Бутовского полигона. Как известно, там по «кулацкой операции» около расстреляно более 15000. Таким образом, верующие среди жертв кулацкой операции, приговоренных по 1-й категории, составляют менее 7 %, что несколько больше, чем средние цифры по стране.

Ситуация изменится, если мы рассмотрим репрессии против верующих, как часть ликвидации «других контрреволюционных элементов»: среди «каэров» верующих до 30 %. Много интересного даст нам и анализ динамики арестов.

Рассмотрим, как конкретно прошли репрессии против верующих в Сергиево-Посадском районе. В районе были расстреляны 68 человек. 55 человек расстреляно в рамках кулацкой операции и 13 — в рамках национальных операций, иными словами соотношение 80 % и 20 %. Это немного отличается от общего соотношения расстрелянных в Московской области: соотношение расстрелянных по политическим мотивам в Бутово в рамках по кулацкой операции и по национальным операциям 2:1. Другими словами, «кулацкая операция», по сравнению с «национальными операциями» в Загорском и Константиновском районе, прошла более активно, чем в других районах Московской области. Это, скорее всего, объясняется активными репрессиями, прежде всего против верующих (см. ниже). Общие характеристики расстрелянных (беспартийность, небольшое число лиц с высшим образованием и национальный состав) похожи на характеристики Московской области.