Сталин и Церковь глазами современников: патриархов, святых, священников

Но скажите тогда, какими жертвами и на скольких костях (не зэков-каторжан, а совершенно ни в чем не повинных простых людей, верноподданных, строился Петром Санкт-Петербург и дорога к нему. А главное, какой же такой насущной необходимостью было строительство не крепости, охраняющей наши рубежи, а новой столицы? Для чего это строительство было оплачено такой дорогой ценой – жизнями стольких невинных людей?

Тот, кто не только обезглавил Церковь, упразднив патриаршество, но и сделал ее подотчетной государству, вернее, чиновникам от государства; уничтожил русскую государственность, вбив русским, что сами они ни на что не годны, что учителя наши – на западе, где ищет их Россия и по сей день; сломал весь строй жизни русского человека, сам подавая первый пример, насаждая, порой с неистовой жестокостью, совсем не обусловленные даже малейшей необходимостью, безумства и непотребства, величается в нашей истории Великим Петром.

Ведь, не оценив правильно, то есть с точки зрения Промысла Божия, своей истории, мы не сможем идти дальше.

Нас усиленно запугивают «сильной рукой», частенько напоминают о Сталине – так пугают маленьких детей букой. Стращают мнимой опасностью из боязни, что народ, наконец, поймет, что его обманули и как ему надо действовать. Сейчас опять, как после революции 1917 года, Россия захвачена, повержена, обескровлена и разграблена, находится на грани уничтожения. Русский народ истребляется с таким неистовым ожесточением и упорством, всей мощью собственного государства, захваченного той же силой, что и в 1917 году, что можно с уверенностью ставить диагноз: БОЛЕЗНЬ СМЕРТЕЛЬНА! СРОЧНО НУЖЕН ВРАЧ!

Так сама история должна подсказать нам, что только человек с сильной волей и властью может спасти ее. Но пугают нас возможностью прихода к власти Сталина лукаво. Сталин – порождение той эпохи, кровавой, беспощадной, жестокой. В наше время действуют способы совсем другие – не чудовищная мясорубка, а бескровное уничтожение, не жизни только, но самой души человека, а значит, что и так называемая «сильная рука» будет уже совсем другой личностью, с современными ей существующими методами, как в гомеопатии – подобное лечат подобным. Важна здесь не физическая сила и жестокость, а сильная воля, любовь к Родине и единственная цель – освобождение и возрождение ее.

Предлагаю опять вчитаться в слова святого патриарха Тихона: «Все чаще и чаще раздаются голоса благомыслящих людей, что только чудо может спасти Россию. Верно слово и всякого приятия достойно, что силен Бог спасти погибающую Родину нашу. Но достойны ли мы этой милости Божией – того, чтобы над нами было сотворено чудо?». Даже если и окажемся достойными, должны быть готовы принять того врача, что пошлет Господь. Иначе рискуем не узнать дня посещения своего.

Что дальше? А дальше – не останется от нас камня на камне…

В качестве приложения

В дополнение хочу привести еще одно свидетельство. Ценно оно тем, что это – дневник писателя Ивана Бунина, очевидца тех страшных событий, который он вел в 1918–1919 гг.:

«Приехал Д. – бежал из Симферополя. Там, говорит, «неописуемый ужас», солдаты и рабочие «ходят прямо по колено в крови». Какого-то старика полковника живьем зажарили в паровозной топке».

«Газеты с белыми колоннами – цензура».

Из разговора двух солдат: «Мы все равно властью не пользуемся. Везде одни рогатые».

«В четыре часа в Художественном Кружке собрание журналистов – «выработка протеста против большевистской цензуры». Опять стали выходить «буржуазные газеты» – с большими пустыми местами».

«У П. Были полотеры… Спрашиваем:

– Ну, что скажете, господа хорошенькие?

– А Бог знает… напустили из тюрем преступников, вот они нами и управляют, а их надо не выпускать, а давно надо было из поганого ружья расстрелять. Царя ссадили, а при нем подобного не было…».

«Наш телефон оказывается занят – и «Власть Народа» неожиданно подслушивает чей-то разговор с Кремлем:

– У меня пятнадцать офицеров и адъютант Каледина. Что делать?

– Немедленно расстрелять».

Римляне ставили на лица своих каторжников клейма… На эти лица ничего не надо ставить – и без всякого клейма видно».

«Грузинскому рассказывал в трамвае солдат: «Хожу без работы, пошел в совет депутатов просить места. Мест, говорят, нету, а вот тебе два ордера на право обыска, можешь отлично поживиться. Я их послал куда подале, я честный человек…».

О взятии немцами Харькова, газетчик: «Слава Тебе, Господи. Лучше черти, чем Ленин».

«В городе говорят: они решили перерезать всех поголовно, всех до семилетнего возраста, чтобы потом ни одна душа не помнила нашего времени».

«Как злобно, неохотно отворял нам дверь швейцар! Поголовно у всех лютое отвращение ко всякому труду».

«Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то… жили, которую мы не оценили, не понимали, – всю эту мощь, сложность, богатство, счастье…».