Сталин и заговор генералов

«Якир, по мнению Конева, — записал К.Симонов, — человек умный, со способностями, но без настоящей военной школы, без настоящего военного образования, человек, не лишенный блеска, но не обладавший сколько-нибудь основательным военным опытом для руководства операциями крупного масштаба»¹²⁸⁶.

В русском военном зарубежье оценки И.Якира положительные, но довольно сдержанные: «Якир... очень неплохо управлял (не командовал, конечно) КВО, который, по справедливой оценке военных специалистов, стоит на первом месте среди советских округов»¹.

Впрочем, Якир, в 1927—1928 гг. учившийся в Военной академии в Германии, получил высокую оценку своих способностей со стороны своих немецких учителей, в том числе и от фельдмаршала П. фон Гинденбурга. Знаменитый военачальник Первой мировой войны подарил Якиру, прочитавшему в германской академии лекции по истории Гражданской войны в России, книгу А. фон Шлиффена «Канны» с надписью: «На память господину ЯКиру — одному из талантливых военачальников современности»^{1287 1288}.

Манера и методы управления подчиненными у Якира, очевидно, сформировались под влиянием его первоначального комиссарского опыта. «Он с одинаковой мягкостью и теплотой относился к людям и на службе, и вне службы, — вспоминал генерал С.Калинин. —Причем в его отношениях с подчиненными не проскальзывало даже намека на панибратство или стремление заслужить дешевый авторитет. ПрЬстота в обращении не снижала его требовательности к людям, а, напротив, еще больше возвышала его как опытного руководителя и волевого военачальника. Его доклады, выступления перед командирами на разборах итогов учений чаще всего походили на товарищеские беседы»¹²⁸⁹. Однако эта несколько «сглаженная» характеристика Якира-командующего, думается, хорошо «корректируется» другой, относящейся, правда, к более позднему времени. '

Комдив И.Капуловский, обратившийся к Ворошилову с жалобой на Якира, вновь написал письмо лично наркому, в котором были следующие строчки: «Когда я хотел обратиться к Вам, меня предупреждали товарищи: «Не пиши, не обращайся к Ворошилову, ибо Якир тебя за это уложит в гроб»... Когда я все же у Вас был и вернулся, мне сказали: «Теперь держись, первый

блин из тебя Якир сделает на ближайшем совещании», Так и было»¹. .

Несмотря на то что было известно «отеческое отношение Троцкого к Якиру» во время Гражданской войны, Сталин полностью доверял ему в 20-е гг. В этом отношении примечательна «телеграммная переписка» Ворошилова со Сталиным осенью 1929 г. В своей телеграмме от 16 сентября 1929 г. Ворошилов спрашивал мнение Сталина о кандидатурах на должность начальника Политуправления РККА. «Лично выдвигаю кандидатуры — Якира или Гамарника, — предлагал Ворошилов. —-Кое-кто называет фамилии Постникова и Картвелишвили». Ответ Сталина: «Можно назначить либо Якира, либо Гамарника. Остальные не подходят»^{1290 1291}. Следует обратить внимание не только на то, что Сталин в качестве первой кандидатуры на должность начальника ПУР называет Якира. Важен сам факт рассмотрения Якира как человека, наиболее подходящего для выполнения функций главного политработника, главного политкомиссара Красной Армии в конце 20-х гт. Это значит, что в партийно-правительственных, надо думать, и в высших военных кругах Якир все-таки воспринимался прежде всего как «политработник» и уже во вторую очередь как «генерал». Поэтому не вызывает особого удивления реплика Сталина, относящаяся к 1937 г.: «Якир... в военном дате ничем не отличается»'¹.

Упомянутая выше другая ведущая фигура в «группировке Якира — Гамарника» — Я.Гамарник никогда не претендовал на «генеральскую» роль. Однако, заняв в 1929 г. должность начальника Политупрааления РККА, Гамарник вскоре, летом 1930 г., становится одновременно и заместителем Председателя РВС СССР и наркомвоенмора. Такое совмещение должностей в руководящем составе РККА появилось впервые. Оно свидетельствовало о весьма большом доверии политического руководства и, в частности, Сталина к этому человеку. Судя по сказанному выше, вплоть до середины 30-х гг. отношения этой «группы» с

Ворошиловым и Сталиным были очень хорошие, а у Ворошилова и Гамарника — можно сказать, доверительные.