Сталин или русские. Русский вопрос в сталинском СССР

Игорь Тальков в своей песне (или, скорее, речитативной композиции) 1990 года под названием «КПСС» предупреждал: «Эй, кто там обнадежился по поводу того, что коммуняки покидают трон, сближаются с народом, и каются, и верят, верят в перелом? О, не спешите, милые, не будьте так наивны. Вращаются колесики и не заржавлен пресс, винтики на месте, и работает машина с дьявольским названием – КПСС». Если оставшаяся у власти советская номенклатура поначалу преподносила себя антикоммунистически (как же любопытен все-таки феномен коллективного прозрения!), то теперь мы наблюдаем ползучую идеологическую ресоветизацию. Сейчас даже удивительно, что в 90-х годах в народных умах обжилась такая мощная иллюзия государственной переоценки большевизма. Да, от советских флага, герба и гимна государство отказалось (от гимна, впрочем, только на десять лет), но главного сделано не было: ни Ленин, ни Сталин персонально не осуждены за репрессии судебной властью России. Когда сегодня кто-то ужасается или восторгается «реабилитацией Сталина», то ошибается в самой постановке вопроса. Это Верховный правитель России Александр Колчак нуждается по сей день в юридической реабилитации (суды продолжают отказывать его сторонникам), а у главных большевистских персоналий, как говорится, все о’кей. И с каждым днем все о’кейнее. В архивах постепенно засекречиваются прежде открытые документы, показывающие большевиков врагами страны. Как уже говорилось, в регионах тут и там ставятся бюсты Сталину – иногда на частной территории и всегда по инициативе снизу, но и почти всегда с согласия властей (есть пример, когда власти снесли несогласованный бюст). Это началось в 2010-е, хотя предвестием можно считать восстановление строчек сталинского гимна («Нас вырастил Сталин…») на станции московского метро «Курская» в 2009-м. Процесс набирает обороты. Летом 2017-го опросы ведущих социологических центров страны показали, что в рейтинге исторических личностей Сталин лидирует с огромным отрывом. Либо это действительно так (почти так), либо нас готовят к дальнейшей сталинизации, либо правительство в глазах интеллигенции старается выглядеть оградителем от дикого народа-сталиниста, либо и то, и другое, и третье. Принимаясь за написание данной книги летом 2016-го, я и не думал, что тема сталинизма год спустя окажется так актуальна. Битва за умы продолжается с новой силой.

Либеральная пропаганда с ее русофобией, гомосексуализмом и прочими странностями не представляет для русского народа угрозы (заведомо непопулярную риторику постсоветских либералов В. Новодворская объясняла тем, что они просветители и не имеют необходимости кому-то нравиться), а вот сталинизм обильно припудрен патриотизмом и потому опасен. Декларируя сверхценность государства, он наделяет его безграничными правами и позволяет ему что угодно – в том числе вредить самому же государству. На ум приходит известный парадокс: «Если Бог всемогущ, может ли он создать камень, который сам не сможет поднять?» Точно так же я спрашиваю сталинистов: если государство превыше всего, имеет ли оно право на вред самому себе? Сталинизм программирует людей на то, что власти все и всегда виднее; что она и есть закон; что ее интересы и государственные – одно и то же; что ей решать, как распоряжаться национальным богатством, кого карать и кого миловать; что выборы и суды – пустая формальность; что правильные речи и лояльность руководству для госслужащего важнее честности и профессионализма; что свобода прессы не нужна и что разговоры о недостатках власти направлены не на улучшение, а на разрушение страны. Наполняя понятие «государство» сакральным смыслом, сталинизм отрывает его от нации, полностью отождествляет с властью и противопоставляет его не только и не столько меньшинствам (чего так не любят либералы), а большинству. Сталинизм – это политический садомазохизм, трактующий унижение русской нации как великое благо.

Собственно, популяризацию национально ориентированного подхода – в пику государственническому подходу и либеральному – я вижу второй задачей этой книги. Государство не может быть самоценностью, оно инструмент для защиты интересов, говорю я государственнику. Но не любых интересов, говорю я либералу, – не для заключения однополых браков, не для безосновательных абортов, не для легализации наркотиков, не для бесконтрольного вывода крупных капиталов за рубеж, не для заботы о мигрантах (и вообще не для них). Задача национального государства – сохранение и преумножение нации и ее защита, социальная и правовая. Если российская рождаемость растет, а русская рождаемость при этом падает, то для русских такая ситуация неприемлема, равно как для чеченцев было бы неприемлемо сокращение их численности.