Сталин. Мой товарищ и наставник

В батумской тюрьме Иосиф организовал два побега политических во время свиданий. Разрешение давало начальство, а надзиратели, ведавшие свиданиями, просто пересчитывали посетителей на входе и на выходе. Сначала в большую комнату, предназначенную для свиданий, заводили арестантов, затем пускали посетителей. Посетителей выпускали первыми. Дважды кто-то из посетителей задерживался в комнате, давая возможность уйти кому-то из арестантов. На все вопросы они растерянно отвечали:

– Мы заговорились и не услышали, что пора выходить.

После второго побега, устроенного таким образом, правила свиданий ужесточились, и бежать таким образом стало невозможным. Но вскоре двое товарищей бежали из тюремного лазарета, и этот побег тоже организовал Иосиф. Товарищи с воли подкупили тюремного врача, чтобы тот уложил в лазарет арестантов по ложным диагнозам и в нужный момент отвлек бы охрану. Врач, который был азартным игроком, пошел на это, потому что ему очень нужны были деньги.

В апреле 1903 года, после года пребывания в батумской тюрьме, Иосифа перевели в кутаисскую тюрьму.

Причин для перевода Иосифа в кутаисскую тюрьму было три.

Первое – нужно было помешать ему продолжать руководство батумской социал-демократической организацией. Исидор Рамишвили надеялся, что арест Иосифа позволит ему возглавить организацию, но ошибся. Это была уже не та организация, что до приезда Иосифа в Батум. На деле до приезда Иосифа никакой реальной организации не существовало. Была кучка болтунов-демагогов, называвших себя «батумской организацией РСДРП» без всякого на то права, а Рамишвили был в ней секретарем. Иосиф и из тюрьмы продолжал руководить организацией, а Рамишвили к тому времени полностью утратил свой ложный, незаслуженный авторитет, потому что рабочие увидели его подлинную сущность соглашателя и предателя.

Второе – Иосиф доставлял тюремному начальству столько беспокойства, что оно всячески пыталось от него избавиться. Совпали желания жандармского управления и тюремщиков.

Третье – кутаисская тюрьма считалась «спокойной», политических арестантов там было гораздо меньше, чем в батумской тюрьме после всех революционных событий, о которых я рассказывал. Кроме того, партийная организация в Кутаисе была в то время слабой и находилась не столько на марксистских, сколько на «умеренных» позициях. Власти надеялись, что Иосиф окажется в Кутаисе без поддержки.

Власти плохо понимали, с кем они имеют дело. В Кутаисе Иосиф вел себя точно так же, как и в Батуме. Он продолжал работать, организовал кружок, писал статьи, установил связь с кутаисскими товарищами. Условия в кутаисской тюрьме были еще хуже, чем в батумской. Здесь в камерах не было нар и арестантам приходилось спать на сыром и холодном каменном полу. Деньги, предназначавшиеся на устройство нар, тюремное начальство положило себе в карман. Были и другие причины для бунта, много причин. В конце июля под руководством Иосифа арестанты предъявили тюремной администрации свои требования, которые, как и следовало ожидать, удовлетворены не были. Тогда во время прогулки арестанты начали стучать чем попало в железные тюремные ворота. Весь город услышал этот шум. Губернатор решил, что в тюрьме началось восстание, и прислал солдат. Начальнику тюрьмы сильно досталось от губернатора за отсутствие нар и за сам бунт. Нары сделали, другие требования тоже выполнили, а Иосифа от греха подальше вернули в батумскую тюрьму.

В батумской тюрьме Иосиф организовал еще один «бунт», который закончился улучшением условий содержания арестантов. В отместку тюремное начальство осенью 1903 года отправило его по этапу в Сибирь в легком пальто, без шапки, валенок и рукавиц. Негодяи надеялись на то, что неугодный арестант простудится по дороге и умрет или тяжело заболеет. Они и подумать не могли, что уже в январе Иосиф вернется в Тифлис и возглавит работу Кавказского комитета^[84].

Я бежал из батумской тюрьмы в ноябре 1904 года. Мне смешно сейчас вспоминать мой первый побег. Я называю его «репетицией». Дело в том, что за тюремной стеной ходила пограничная стража, и в первую попытку мне пришлось вернуться обратно в тюрьму, чтобы не попасть ей в руки. Стражники не утруждали себя погоней, они предпочитали стрелять. Так погибли наши батумские товарищи Отар Гонгадзе и Анзор Джаиани. Ночью они должны были принять винтовки, которые по морю доставили из Трапезунда^[85], но не смогли этого сделать, потому что были убиты стражниками. В пограничную стражу набирались отъявленные мерзавцы, такие, что родную мать и то бы не пожалели. Смешно вспомнить, как я, крадучись, пробирался обратно к себе в камеру, но «репетиция» пошла мне на пользу. После того как я дважды перелез через мокрую стену в проливной дождь, мне было очень легко перелезть через нее сухую в солнечный день. Не успел часовой отвлечься, как я уже был на той стороне. Я вспомнил добрым словом Иосифа, который посоветовал мне заниматься гимнастикой. Если бы я был не так крепок физически, то не смог бы перемахнуть через стену, которую тюремщики считали «неприступной».