Сталин. Охота на «Медведя»

Дервиш медлил не больше секунды и дал знак двум крепким парням, занимавшим соседний столик. Они прикрывали явку. Один из них – здоровяк с квадратными плечами, кивнув в ответ, поднялся со стула и, имитируя пьяного, на нетвердых ногах двинулся к выходу, по пути сшиб стол и вместе с ним обрушил на пол дородную даму. Она погребла под собой кавалера и худосочную подругу. Обильно политые соусом, они отчаянно барахтались, пытаясь выбраться из-под живого пресса. Здоровяк поднялся и, растопырив руки, подался к полицейскому.

– Стоять, рюская свинья! – заорал тот.

Это не остановило здоровяка. На его блаженной физиономии появилась идиотская улыбка. Он тянулся облобызать полицейского, тот увернулся и ткнул ему в зубы крохотным кулачком. Из рассеченной губы потекла кровь, от благодушия парня не осталось и следа, его глаза выкатились из орбит и, прорычав: «Ах ты, сволочь! Мне, русскому офицеру, в морду?!», – двинул пудовым кулаком полицейскому в челюсть. Удар подбросил японца в воздух, и, пролетев несколько метров, он шмякнулся на стол, смел с него закуски и соскользнул на пол.

В следующее мгновение зал взорвался гневными выкриками. Русские офицеры, изрядно подогретые водкой, вскочили с мест и схватились за спинки стульев. Дамы, старики и официанты бросились под защиту стен. Назревала грандиозная потасовка. Полицейские достали из кобур револьверы, но это не остановило рассвирепевших офицеров. Они, чтившие с кадетских лет святое правило: «Один за всех, и все за одного», с особым сладострастием вымещали на спинах и физиономиях полицейских накопившиеся за годы скитаний и унижений ненависть и злобу. Выстрелы в потолок не остановили побоища. В ход шло все: кулаки, головы, стулья.

Воспользовавшись суматохой, Дервиш и Гордеев ринулись на кухню. В проходе столкнулись с грузчиком, тащившем на спине мешок с рисом. Их вид заставил его шарахнуться в сторону. Дервиш успел ухватить грузчика за шиворот и рявкнул:

– Где выход на чердак?

– Там, там, – испуганно тыкал тот на обитую железом дверь.

Под ударом ноги Дмитрия она отлетела в сторону. Из темного провала пахнуло затхлым воздухом. Дервиш первым бросился по лестнице на чердак, за ним – Гордеев. Ступеньки предательски поскрипывали под ногами, через несколько секунд над их головами мутным пятном забрезжил проем люка. Дервиш выбросил руку с пистолетом вверх и, выждав мгновение-другое, пружинисто оттолкнулся от лестницы и приземлился на чердаке. Дмитрий последовал за ним. Продравшись через горы хлама, они выбрались на крышу, по водосточной трубе спустились в соседний двор и бросились наутек.

Глава 11

Полковник Дулепов был вне себя от ярости. Его заместитель ротмистр Ясновский, нахохлившись, угрюмо наблюдал за шефом. И было от чего – японцы в очередной раз вытерли об них ноги. Бестолковая облава в «Погребке» свела на нет оперативную разработку советской резидентуры в Харбине. После нее рассчитывать на агента Тихого уже не приходилось – в глазах подпольщиков облава неизбежно бросала на него тень. Под ударом оказался и другой агент – Паша, с таким трудом завербованный лично Дулеповым. Добытая им информация о важной встрече советских агентов в «Погребке» сработала вхолостую.

Дулепов клял себя, что поделился ею с японской контрразведкой.

– Бараны узкоглазые! Им не шпионов ловить, а кобылам хвосты крутить! – костерил он полковника Сасо и его подчиненных.

– Китайцев колоть они мастера. С нашими такой номер не пройдет. Бандура с Козловым как молчали, так и молчат, – поддакнул Ясновский.

– И хрен что скажут.

– А с Федоровым у них вообще получился цирк! Деда толпой не могли взять! Тоже мне, контрразведка!

– Идиоты! Дальше своего носа ничего не видят! – рычал Дулепов.

– Это же надо, двоих узкоглазых завалить, до середины речки доплыть и еще шифры успеть уничтожить! Вот тебе и старик!

– А с ним все концы в воду. Даю голову на отсечение, у него был выход на резидента.

– Однозначно, – согласился Ясновский.

– Теперь, поди, узнай, когда Федоров рыб кормит. Суки! – выругался Дулепов и потянулся к телефону, но не стал звонить и бросил: – Сели в дерьмо, сами приползут.

– По самые уши, – злорадствовал ротмистр.

– При государе-императоре последний околоточный до такой дури не сподобился бы. Нахрапом хотели взять и получили дулю с маком. Бараны узкоглазые! – злобствовал Дулепов.

Шум в приемной заставил его смолкнуть. Дверь распахнулась. Бесцеремонно оттеснив в сторону адъютанта, в кабинет вошли начальник отдела жандармского управления полковник Сасо и глава военной разведки штаба Квантунской армии полковник Такеока.

– Легки на помине, – обронил Ясновский и от греха подальше отодвинулся в угол.

Дулепов сделал вид, что не заметил протянутых рук Сасо и Такеока. Те молча это проглотили и заняли места на диване. Дулепов, тяжело пыхтя от душившего его гнева, возвратился к столу и плюхнулся в кресло. В кабинете воцарилось гнетущее молчание, его нарушал дробный стук печатной машинки, доносившийся из приемной.

Первыми заговорили японцы. Сасо избрал примирительный тон: