Сталин. Охота на «Медведя»

Сталин отложил в сторону шифровку Дервиша и поднял голову. В его глазах Берия увидел победный огонек. Мужество и стойкость советского солдата в очередной раз позволили Сталину изменить ход истории. Теперь он, – а не Гитлер, Хирохито, Рузвельт и Черчилль – будет ее творцом.

Глава 12

Неделя после явки Ясновского с Тихим для него и Дулепова прошла на одних нервах. Вздохнули они с облегчением, лишь когда на очередную встречу агент прибыл живым и здоровым. Рискованная оперативная комбинация, рассчитанная на то, чтобы вскрыть советскую разведсеть в Маньчжурии, дала результат. Главарь подпольщиков в железнодорожных мастерских Смирнов не заподозрил в Тихом предателя, выдавшего Дулепову явку резидента с курьером НКВД в «Погребке». А его сообщение о захвате японской контрразведкой части радиограмм Федорова и засветке двух подпольщиков укрепили положение агента среди. Хитроумный план Дулепова сработал.

После явки с Тихим Ясновский с легким сердцем возвратился к себе, но Дулепова уже не застал, тот отправился обедать в ресторан «Новый свет». Ротмистр не стал медлить и поспешил поделиться с ним радостью. Дулепов занимал столик в отдельной кабинке и его появление встретил недовольной гримасой. Старик – известный чревоугодник – не любил, когда ему мешали ублажать желудок.

Ротмистр, пробормотав извинения, присел на край стула и вполголоса стал докладывать о результатах явки с Тихим. После первых слов челюсти Дулепова замедлили движение, вилка скользнула по маринованному опенку, а рука больше не тянулась к графину с водкой. Сообщение заставило его забыть об ухе и расстегаях – советская резидентура заглотнула подкинутую им наживку. Загоревшись, он тут же вместе с Ясновским выехал в управление жандармерии к полковнику Сасо.

Тот оказался на месте и принял их необычайно любезно. Основания для хорошего настроения имелись и у него – операция по русской резидентуре шла без сбоев и набирала обороты. Деза, запущенная под советского «крота» Гнома – коротышку-капитана из штаба Квантунской армии – сработала. Гном вывел наружку на некоего, значившегося в сводке наружного наблюдения как Долговязый – русского. Несмотря на высокий рост и броскую наружность, агентам-филерам установить его не удалось, Долговязый ловко ушел из-под наблюдения. Но Сасо не отчаивался и верил: рано или поздно он снова проявится, так как в его руках находился «крот». В последние дни тот, то ли от собственной самоуверенности, то ли под нажимом Долговязого, все нахальнее совал свой нос в чужие документы и все глубже вяз в паутине контрразведки.

Сумбурный доклад ротмистра, подкрепленный основательными доводами Дулепова, говорили Сасо о том, что русские пошли ва-банк. Тяжелейшее положение под Москвой и занесенный над Дальним Востоком меч Квантунской армии не оставляли им выбора. В НКВД, видимо, были готовы заплатить любую цену, чтобы добыть данные о планах японского командования. Час расплаты для агентов советской резидентуры, как казалось Сасо, был уже близок.

Выслушав Дулепова и Ясновского, он согласился с их предложениями по использованию агента Тихий в дальнейшей разработке советской подпольной сети и быстро свернул встречу. Проводив их на выход, Сасо сосредоточился на главном: на оперативной комбинации, затеянной им в отношении Гнома. Она, по его хитроумному замыслу должна была вывести на неуловимого Долговязого.

Стрелки показывали начало четвертого. Сасо потянулся к трубке телефона, на звонок ответил полковник Мацуока, и спросил:

– Все идет по плану?

– Да, – подтвердил тот.

– Чем занимается капитан?

– Готовит сводный отчет.

– Как себя ведет?

– Ничего необычного.

– Отлично! Действуйте, как договаривались, – распорядился Сасо и положил трубку.

Теперь ему оставалось ждать результата оперативной комбинации. Он накинул плащ, по опустевшему коридору спустился к дежурному, сдал ключи от кабинета и вышел на улицу. Напротив мрачной громадой нависало здание штаба, в окнах второго этажа горел свет. Там, в одном из кабинетов, находился Гном. В последнее время полковник Мацуока не давал ему продыха и заваливал сводками, справками и докладными. Каллиграфический почерк, когда-то спасший Гнома от передовой, со временем стал для него сущим наказанием. Большинство сослуживцев давно уже разошлись по квартирам, кто-то развлекался в борделе мадам Нарусовой, а ему приходилось корпеть над очередным шедевром начальственной мысли.

Тишину кабинета нарушил скрип двери. Гном отложил в сторону карту минных полей на участке реки Уссури и обернулся. В кабинет вошел полковник Мацуока. Его вид был суров и многозначителен. Гном засуетился, торопливо застегнул верхние пуговицы кителя и дернулся к висевшему на стуле ремню.

– Да будет вам, капитан, вы не на строевом плацу, – по-барски махнул рукой Мацуока, подошел к столу и положил темно-вишневую папку.

Гному она была хорошо знакома, в ней хранились особо важные документы, поступавшие из Генштаба и от командующего Квантунской армией. Сухой в общении с подчиненными, Мацуока на этот раз изменил себе и с участием заметил:

– Заработались, капитан.