Сталин. После войны. Книга 2. 1949–1953

Начинали вырастать очертания определенной «структуры», в которой ушедшие в Москву «ленинградцы» продолжают неформально руководить парторганизацией города, а чтобы сохранять в Ленинграде авторитет, проводят там сильно убыточные для государства мероприятия. При этом руководство партийной организации города Ленина действует в обход утвержденных схем партийной работы и занимается непонятными делами. Что говорит не только об их желании создавать некую «партию внутри партии», но и ставит под сомнение их умение правильно планировать работу промышленности и государственной торговли. С выходом постановления Политбюро 15 февраля 1949 года Кузнецов, Попков и Родионов были сняты со своих постов.

К очередному заседанию Политбюро был подготовлен целый ряд документов о недостатках в работе Госплана. Речь шла не только о 117 ошибках в годовом плане, многие из которых были просто орфографическими неточностями. Были предъявлены документы, свидетельствующие о том, что Вознесенский сознательно скрыл от Сталина информацию, которая могла повредить его репутации блестящего экономиста.

А. И. Микоян вспоминал[227] об этом в своих мемуарах так: «Несколько лет подряд при рассмотрении плана предстоящего года в сопоставлении с истекшим годом, когда видели, что первый квартал оказывается ниже четвертого квартала, Сталин и Молотов требовали не только не снижать темпов производства, но и повышать их. Но это никак не получалось… При обсуждении плана на 1948/49 год в Политбюро этот вопрос встал со всей остротой. Сталин предложил поручить Вознесенскому как председателю Госплана обеспечить такой рост, чтобы не было падения плана производства в первых кварталах против последних. Не знаю почему – видимо, психологическая обстановка была такая, – Вознесенский ответил, что можно это сделать. Как он мог такое сказать? Я был удивлен его ответом: ведь умный человек, знает уже не только чистую экономику, но и реальное хозяйство… И вот месяца через два или три Берия достает бумагу заместителя председателя Госплана, ведающего химией, которую тот написал Вознесенскому как председателю Госплана. В этой записке говорилось, что «мы правительству доложили, что план этого года в первом квартале превышает уровень четвертого квартала предыдущего года. Однако при изучении статистической отчетности выходит, что план первого квартала ниже того уровня производства, который был достигнут в четвертом квартале, поэтому картина оказалась такая же, что и в предыдущие годы». Эта записка была отпечатана на машинке. Вознесенский, получив ее, сделал от руки надпись «В дело», то есть не дал ходу. А он обязан был доложить ЦК об этой записке и дать объяснение. Получилось неловкое положение – он был главным виновником и, думая, что на это никто не обратит внимания, решил положить записку под сукно»[228].

Вместо того чтобы сделать выводы, признать ошибки и внести изменения, глава Госплана просто скрыл информацию. Как будто ее не было. То есть врал в глаза Сталину и всему руководству СССР. Доказательства этого были неопровержимыми. В качестве «вишенки на торте» была проведена проверка наличия секретных документов, находившихся в Госплане. Всего, как потом выяснится, с 1944 по 1948 год в ведомстве Вознесенского пропало 236 секретных документов стратегического значения. И он об этом знал, но и эту информацию скрывал[229].

Надо ли пояснять, какое впечатление на Сталина произвели факты сокрытия Вознесенским информации. Когда все это было доложено Иосифу Виссарионовичу, он сильно рассердился.

– Значит, Вознесенский обманывает Политбюро и нас, как дураков, надувает? Как это можно допустить, чтобы член Политбюро обманывал Политбюро? Такого человека нельзя держать ни в Политбюро, ни во главе Госплана![230] – сказал вождь.

Последствия не заставили себя ждать. 5 марта 1949 года Вознесенский был снят со всех занимаемых постов, а через несколько дней и выведен из состава Политбюро, затем и из членов ЦК. Попытка объясниться со Сталиным в письме результатов не дала, по телефону с вождем Вознесенского не соединяли.

Аресты по «Ленинградскому делу» начались в июле 1949 года. А 20 сентября 1949 года министр финансов СССР Арсений Григорьевич Зверев[231] подписал служебную записку на имя Г. М. Маленкова «О грубых нарушениях финансовой дисциплины быв. руководящими работниками исполкома Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся». В Ленинград выехала группа контролеров, по-сегодняшнему называемых «Счетной палатой». Они подтвердили, что «бывшие руководители Ленинградского горсовета длительное время расхищали и разбазаривали большие суммы денежных средств, отпускаемых Правительством на строго целевое назначение»[232].

Факты, которые приводятся в результатах проверки, просто потрясают. Фамилии Вознесенского и Кузнецова среди руководителей ленинградских коммунистов, допускавших злоупотребления, очень редко, но все же встречаются.