Сталин против Лубянки. Кровавые ночи 1937 года

В помощь Николаеву-Журиду в апреле 1937 г. были переведены в центральный аппарат другие выходцы из школы Заковского: старший майор госбезопасности латыш Анс Залпетер на должность замначальника Оперода и инспектор милиции Сергей Жупахин на должность помначальника Оперода. Жупахин принял в Москве «боевое крещение», приняв участие в избиениях Саволайнена [379] . К тому времени Сталин окончательно принял решение еще раз использовать уже арестованных главарей НКВД. Неожиданно этим сломленным, обреченным людям обещают жизнь. Чекистам такого уровня, как бывший начальник Особотдела Гай, эти заманчивые обещания при личном свидании дает сам Ежов [380] .

Будучи впоследствии арестован как «враг народа», А.К. Залпетер на допросе 10 февраля 1939 г. показал:

«Николаев поручил Жупахину… допросить Прокофьева, он по поручению Николаева без допроса Прокофьева… составил по существу сам показания Прокофьева… В моем присутствии Жупахин принес «эти показания» Николаеву в его кабинет, сказав: «посмотрите, как получилось»… Николаев исправлял «показания» Прокофьева, придавая им «более» жизненный характер… …В один из выходных дней после допроса в Лефортовской тюрьме некоторых обвиняемых… Николаев, сказав: «Что еще делать, давайте набьем Гаю морду», – поручил вызвать на допрос Гая и после вызова Гая Евгеньев [381] , не дав ему ответить по существу заданного ему вопроса… ударил его… При допросах Гая по делу ягодовского заговора я допрашивал Гая, иногда совместно с Николаевым, относясь в основном к делу Ягоды, как сталинскому «соцзаказу», так я понял Ежова на первом оперсовещании, на котором он инструктировал следователей… Гай начал давать показания по шпионской работе после того, когда Ежов обещал ему сохранить жизнь, заявив: «Пощажу» [382] .