Сталин против рептилоидов

Тем не менее, ребята стали уносить стулья и расходиться. А к Свириду подошёл Васька Ярохин и тихо сказал:

— Слушай, Свирид, ты, конечно, спи у нас, а мы уйдём, вот только простыней у нас нет.

— Как же так нет, вам же комендант выдавал? — искренне удивился Тыжных.

— Да выдавать то выдавал, да мы их ещё в зиму на портянки извели, так что спи так.

— Вот дураки сермяжные, — огорчался Свирид, — ну как так можно, учат вас культуре, учат, простыни государство даёт, а они их на портяны пускают. Эх вы, вам дуракам и в хлеву очень прекрасно будет.

— Да ладно, сейчас всё найдём, — обещал Васька и закричал, — Валька, Валька, дай простыню чистую. Товарищу Незабудке без простыни никак. Она на фронтах в телегах не валялась.

Когда почти все уже ушли, Валентина принесла чистую простыню и, вручая её Ракель Самуиловне сказала, с намёком едким:

— Самая чистая во всём общежитии, вам будет сладко спать на ней. Сильно только не пачкайте.

Незабудка улыбнулась и промолчала.

Когда Валька ушла, Ракель Самуиловна произнесла, застилая кровать новой простынёй:

— А вы знаете, товарищ Тыжных, что Вы нравитесь Валентине.

— Я? Вальке? А кто сказал?

— Да мне один мерин наржал!

— Чепуха. Валька она боевой товарищ по учёбе. В учебном деле ей цены нет.

— Да? Ну-ну. Свет тогда потушите.

— Сейчас, — произнёс Свирид, поверил патроны в револьвере, запер дверь и подпёр стулом, выключил свет, подошёл к кровати, стянул сапоги и завалился на неё в одежде.

А Ракель Самуиловна скинула туфли, сняла платье, стала снимать чулки потом дорогущий французский пояс для чулок. Пояс был произведением искусства, нечто среднее меду кружевами и плотными резинками, что утягивали даму от пупка до верха бедра, придавая ей необыкновенную стройность. Оставшись в совсем лёгкой нижней рубашке, она подошла к окну на цыпочках и поглядела в темноту. Постояла и, не закрыв окна, пошла легла. И тут же уснула, за секунду, то ли от того, что не спала уже два дня, то ли от переживаний и ста граммов водки.

А гражданин с жёлтым лицом, стоя внизу и глядя вверх, не смог определить — показалось ли ему или он действительно видел, как кто-то подходил к окну после того, как выключили свет. Он подумал, что дозвониться ему до руководства сейчас будет невозможно. Он даже не знал, где найти телефон ночью. Поэтому он пошёл, сел в машину, завёл мотор и поехал в контору, чтобы лично доложить товарищу Толмачёву о местонахождении разыскиваемой шлюхи. Ефрем был уверен, что это её они искали, и что сейчас она спит в этой убогой общаге для вонючих детей сиволапого мужичья.

Глава 15

Была уже ночь. В условленном месте на Маросейке Иосиф Виссарионович увидел высокую фигуру в плаще и шляпе — его ждали. Он приказал остановить машину. Ожидающий открыл ему дверь. Сталин вышел и протянул руку для рукопожатия, хотя утром они уже виделись.

— Товарищи уже ждут? — спросил он.

— Да, — отвечал товарищ Андреев. — Все в сборе.

Они прошли по узкому переулку между трёхэтажными зданиями, и вошли под арку во двор, и сразу повернули налево. Там, у двери в цокольный этаж они остановились, но постучать не успели — им отворили. Пять ступенек вниз, и они были на месте.

Товарищ Андреев забрал у Сталина фуражку, Иосиф Виссарионович открыл дверь и вошёл в комнату без окон, где за маленьким столом, под лампой, сидели три человека. Перед ними стояли стаканы с крепким чаем в подстаканниках, а над ними клубился табачный дым.

— Извините, что заставил ждать, товарищи, — сказал Сталин, здороваясь за руку со всеми присутствующими и садясь на свободный стул.

Товарищ Андреев принёс и поставил перед ним стакана чая. И вышел.

— Мы недолго ждали, Коба, — сказал Дзержинский. — Сами только пришли.

Когда Сталин раскурил трубку, и придвинул к себе чай, Феликс Эдмундович начал:

— На правах самого осведомлённого, позвольте, начну я. Надеюсь, возражений не будет?

— Да брось, Феликс, давай без всего этого, мы не на ЦК, — сказал Фрунзе, — а то ещё начнём стенограмму вести.

Товарищи засмеялись и Дзержинский заговорил:

— Прошлой ночью проститутка из бывших эсеров застрелила одного из ящеров, когда он собирался её ритуально сожрать.

— Молодец какая, — восхитился Киров.

— Как выяснилось, он был из семьи Зиновьева, семья решила устроить ей показательную экзекуцию, но товарищи Артузов и Эгунд предоставили этой проститутке охрану.

— Охрану? Зачем? — Удивился Фрунзе. — Чтобы позлить их?

— Глупо их провоцировать, — сказал Киров. — Просто потеряем людей и всё.

— Товарищи, я уже довёл до сведения товарищей Артузова и Эгунда, что их действия были ошибочными. Но они объясняли это тем, что хотели выяснить, из какой семьи был жабрей. И для этого им нужна была эта проститутка. А потом они охрану сняли бы.

— Жабрей? — Сталин выпустил клуб дыма. — Что за жабрей, это фамилия ящера?

— Жабрей — это муж жабы, как метко подметил один из наших молодых сотрудников — отвечал Феликс Эдмундович, улыбаясь.

— Жабрей, — повторил товарищ Жданов и засмеялся.

Остальные товарищи тоже посмеялись.