Сталин против рептилоидов

— Рахиличка, утренняя птичка моя! Мои костюмы не отличат и за десять шагов. Их можно распознать только на ощупь. К сожалению, в нашей Советской стране ещё не делают хорошего сукна. Вы знаете, какое делают сукно англичане, а? А какое сукно продавали в Бресте до империалистической, вы бы видели какое сукно…

— Зяма, хватит уже за сукно, так мы у Вас застрянем, и Вам придётся поить нас кофэ. Давайте за костюмы. Зяма, у Вас есть готовый костюм, чтобы хорошо сел на моего друга, и ему не пришлось долго подшивать штаны?

— Костюм? Зачем ему костюм, он всю жизнь носил галифе, чтобы прятать там гранату!

— Зяма! У вас есть костюм⁈

— У меня есть отличный лапсердак, может ему будет как раз, может ему надо? Он немного ношен, но отдал бы недорого.

— Он что, по-вашему, похож на раввина. Похож? Вы бы пошли к такому раввину? — товарищ Незабудка говорила почти угрожающе. — Думаю, Вас нужно отвести к таким товарищам в синагогу.

— Боже сохрани, боже сохрани! А сколько у Вас есть денег на хороший костюм? — Поинтересовался портной.

— Прекратите это, товарищ Кумач, — сказал Ракель Самуиловна и поморщилась.

— Я даже не начинал ещё, — отвечал Кумач, пожимая плечами.

— Товарищ Кумач, дайте нам английский костюм недорого, и мы уйдём. Есть у Вас английский костюм? А ещё рубашка, шляпа и ботинки, и галстук и всё что ещё нужно молодому красивому мужчине, чтобы его завязки от кальсон не торчали из-под штанин — Сказала Ракель Самуиловна строго.

— Я даже не знаю, есть ли всё это у меня… — засомневался пролетарский портной.

— Три червонца, товарищ Кумач. Три настоящих советских червонца.

— Рахиличка, ну что это Вы! Говорите «всё хорошее», а сами не даёте развернуться. Я уже думал предложить товарищу роскошные сатиновые трусы вместо кальсон, это последний писк советской моды, а вы мне говорите три червонца, да только ботинки «инспектор», стоят два!

— Зяма, Вы пьете из меня кровь! Из меня царская охранка пила меньше! Хорошо, я дам четыре, но всё должно быть самое лучшее.

— Рахиличка, ну зачем эти пустые разговоры, конечно за четыре белых билета у товарища будет всё самое лучшее. Он будет так смотреться, что его будут пускать в английский парламент или даже в бердичевскую синагогу, и никто у него там не спросит: «зачем Вы тут?»

— Так делайте Зяма, делайте! Иначе свой кофэ Вы будете пить в обед.

Шалва Семёнович торопился, он пожалел, что сразу не взял с собой татарина Ибрагима, пришлось за ним ехать. Впрочем, там же в конторе он взял с собой ещё пару милиционеров — работа предстояла непростая. И уже к семи часам утра они выдвинулись ловить девку-убийцу и ОГПУшника.

Товарищ Аджания был уверен, что они ещё не уехали — ещё не было поездов на восток. Он глядел расписание уходящих с Ярославского вокзала поездов в справочнике и был сосредоточен.

Глава 20

— Жмут? — спросила Ракель Самуиловна, беря Свирида под руку.

Свирид в костюме, рубашке и при галстуке, смотрел вниз, на свои ботинки красоты небывалой. Они были чёрные, кожа была у них шлифованная, и узоры резные по носам.

— Да нет, не жмут, хотя и не мягкие они. Я просто подумал, что Арнольд за такие штиблеты полугодовое жалование отдал бы. — Отвечал Тыжных.

— Да, отдал бы, — согласилась красавица. — Кстати, товарищ красный фронтовик, это фуражку носят на затылке, а шляпу носят чуть-чуть на глаза, — она поправила ему шляпу. — Ну как Вам нравится костюм?

— Пришлось в кармане штанов дырку проковырять, а то наган из кармана торчал малость. А так, ничего себе костюм, приличный, но вот не знаю даже, уж слишком он буржуйский, меня бы в деревне в нём не признали бы.

— Кто не признал бы? Корова Падла?

— Корова Падла геройски погибла, не уступив дорогу паровозу.

Они оба улыбнулись. Она была в лёгком плаще и шляпке с едва заметной вуалью. Но через вуаль он видел её немного усталые глаза. Ему показалось, что они чуть влажные от слёз.

— Товарищ Катя… — начал он.

— Что?

— Глаза у Вас что-то мокрые, как у телушки, так Вы это… не волнуйтесь, пока я жив, с Вами ничего не случится.

— Вы такой романтик Свирид, — сказала она и поправила ему галстук, а затем что-то стала стирать с его щеки, хотя там ни чего и не было. — Ну, а пока жива я, с Вами, Свирид обязательно что-то случится.

— Что? — заинтересовался оперуполномоченный.

— Надеюсь то, что Вам понравится — она улыбнулась и отвернулась, чтобы он точно не видел её мокрых глаз.

— Ну, а что случится то? — не отставал Тыжных.

— Узнаете. А сейчас едем на вокзал, ловите извозчика.

У Ярославского вокзала вечна сутолока, толчея и суета. Едва нашли, где поставить автомобили, пришлось извозчиков прогонять.