Сталин против рептилоидов

— Вы двое, — распоряжался товарищ Аджания двум милиционерам, что взял только что в конторе, — идёте к кассам, вы двое, — говорил он милиционерам, что были с ним в общаге РабФака, — на перрон, ищите пролетария — фронтовика и нэпманшу. Он рыжий в кожанке, фуражке и галифе, она красавица из жидов, их ни с кем не спутаете. Увидите, сами не лезьте! Он ГПУшник КРОковец, она террористка из эсеров, стреляют так, что Боже упаси. Вчера они нашу основную группу в решето превратили, так что один следи за ними, второй ищи меня. Находим их — действуем так: пролетария сразу в расход, он нам не нужен, но живым его не отпускать. А бабу, — Шалва Семёнович поднял палец, — чтобы ни единой царапины. Слышали? Она мне нужна живая и целая.

«Чтобы, когда кожу с неё снимать буду, она не сдохла сразу и визжала» — додумал он про себя, а вслух сказал:

— В общем, ищем и зовём меня. Сами не начинайте! А ты, татарин, со мной, будем ходить по залу ожидания, смотреть её будешь.

— Я всегда помочь хочу, товарищ начальник, — заверил Ибрагим и все пошли на свои посты.

А Шалва Семёнович раскрыл книжку с расписанием поездов и не спеша направился к буфету, на ходу изучая время отхода поездов в Сибирь и на Дальний восток. А Ибрагимка пошёл следом, усердно вертя головой в поисках злой бабы, которая ему всю жизнь испортила, сюртук её мама.

Ракель Самуиловна, остановилась, смахнула с лацкана пиджака Свирида пылинку и заговорила:

— За билетами пойдете один. Я закроюсь в дамской комнате и буду ждать. Денег у Вас куча, билеты до Читы не берите. Возьмёте до Ярославля, а там уже переоформим у начальника поезда до Читы. Вас никто не узнает в таком виде, волноваться нечего. Я буду либо в дамской комнате, либо на улице. Буду за Вами следить. Как билеты будут у Вас, встречаемся под часами на перроне. Но Вы ко мне не подходите и даже на меня не смотрите, я сама подойду, когда будет безопасно. Кстати, если что-то пойдёт не так — связь через товарища пролетарского портного Кумача, он человек нудный и жадный, но без нужды не продаст.

— И через Ваську с РабФака, он мой однополчанин. Он и с нуждой не продаст — сказал Свирид.

Она забрала у него дамский небольшой баул:

— Нечего вам с женской поклажей ходить. Идите позади меня в двадцати метрах, будьте внимательны. Всё, пошли на вокзал.

— Товарищ Незабудка, — официальным тоном сказал Свирид, — а где оружие, которое я дал вам?

— В бауле. — Отвечала красавица.

— Прямо ума палата, а ещё меня учит. Пустой пистолет она держит в ридикюле своём, а заряженное оружие в бауле. Случись что, так полезет в баул. А враги чего же, они ж подождут, пока она его достанет.

— И куда ж мне его деть? Револьвер слишком большой для ридикюля — расстроилась Ракель Самуиловна, — Раньше у меня не было такого большого оружия.

— Так у вас эта штука… резиновая, с кружевами. В неё и спрячьте. — Советовал оперативник. — Она крепкая, выдержит.

— И как Вы себе это представляете? — улыбнулась она.

— Давайте, прячете — настаивал молодой оперативник.

— Ну, давайте хоть за угол отойдём, — сказала Ракель Самуиловна, — или мне прямо тут на улице юбку задирать? И прикройте меня.

Они отошли с улицы за угол, она вытащила из баула револьвер и, совсем не стесняясь Свирида, задрала подол и спрятала револьвер в свой широкий пояс для чулок. Револьвер, как ни странно, очень удобно лёг в складку между животом и левым бедром. Рукоятью к пупку.

— Ну вот, и ничего не видно даже, — сказал Свирид, когда Ракель Самуиловна расправила платье.

Она быстро поцеловала его в щёку, взяла красивый свой баул и пошла к вокзалу. Он подождал, пока она не отошла на двадцать шагов, и пошёл за ней.

Товарищ Аджания понял, что пролетариев, да и фронтовиков на вокзале уйма, отследить всех не возможно. И молодых, и рыжих хватало. А искать только по кожанке бессмысленно, на улице лето, жара и он, конечно, её снимет. Нужно было искать красивую нэпманшу, возможно с пролетарием. Так они и делали. Но ни на перроне, ни в зале ожидания, ни у касс красавиц не было. Хотя нэпманши были. Она могла быть в туалете, и товарищ Аджания решил проверить.

Он подозвал к себе одного милиционера, из своих, чтобы придать себе легитимности, и нисколько не стесняясь, открыл дверь большого дамского туалета.

— Граждане! — завопила одна из женщин, что стояла там у зеркала. — А вы ничего не перепутали⁈

Сразу несколько женщин возмущённо загалдели.

— Спокойно, товарищи женщины! — громогласно объявил Шалва Семёнович. — Это облава.

В те времена облавы были делом обычным. Женщины успокоились… ну, насколько могли успокоиться женщины, когда в их уборную врываются мужчины при исполнении.

— Мы ловим воровку, что отравила мужчину до полусмерти и обворовала его, она черноволосая, красивая. Проститутка. Сейчас мы проверим все уборные.

— Господи, да что ж это такое! — Тихо ругались женщины, уже смирившись с происходящим.

А Шалва Семёнович стал открывать двери в кабинки одну за другой. Все двери были свободны, женщины выскакивали из них, и только одна была заперта.

— Гражданочка, открывайте! — требовал Шалва Семёнович, колотя в дверь кулаком.