Читаем Сталин. Рефлексия (10 ночей 1941 года) полностью

Сталин взял со стола перевод радиовыступления Рузвельта от 29 декабря 40-го. «Да, именно здесь он впервые конкретно заявил об опасности, исходящей от стран "оси". Не опасности для какого-то абстрактного человечества – для США.... Если Англия проиграет, то "все мы, живущие в обеих Америках, окажемся под прицелом винтовки, заряженной разрывными пулями, как экономическими, так и военными… Чтобы выжить в таком мире, мы должны превратить себя в военную державу на основе военной экономики". И далее про "арсенал"…

А месяц назад Рузвельт даже провозгласил состояние неограниченного чрезвычайного положения в масштабах всей страны.163 Была причина – немцы могли захватить Дакар, затем Азорские острова и острова Зеленого Мыса, а от них до Южной Америки семь часов лету на хорошем бомбардировщике. Правда, без шансов вернуться. Однако, он верно подметил: если "наступление гитлеризма не остановить сейчас – Западное полушарие будет в пределах досягаемости для нацистского оружия, оно будет под угрозой разрушения". И верно добавил:

"Некоторые люди могут думать, что мы еще не атакованы, пока бомбы не упали на Нью-Йорк или Сан-Франциско, но не такой урок вытекает из нацистских завоеваний: их атака на Чехословакию началась в Австрии, на Грецию – в Албании, на Норвегию – в Дании. Когда ваш враг приходит к вам в танке или на бомбардировщике и вы воздерживаетесь от огня до тех пор, пока не увидите белки его глаз, вы так и не узнаете, кто нанес вам удар. Банкер-Хилл завтрашнего дня может находиться в нескольких тысячах миль от Бостона".

Банкер-Хилл, Банкер-Хилл… А, написали мне переводчики – городок, где началась их война за независимость. Что-то вроде Бородина, если по смыслу переводить – геройское поражение в битве с последующей победой в кампании.

В тысячах миль от Бостона… Так ваша война с Германией и могла начаться в тысячах миль от вашего Бостона, если бы вы, конечно захотели. Одиннадцатого июня могла начаться, был у вас достаточный повод, подарили вам его немцы – потопили ваш мирный корабль вдали от зоны военных действий. С хорошим названием корабль, не Банкер-Хилл какой – Робин Гуд, всякий знает. Тезка, можно сказать, английский Коба164… Но вы не благородные разбойники, вы – осторожные люди. Чересчур осторожные… Осторожнее англичан, те хоть к нам свою экономическую миссию прислали, с ней уже два дня Микоян с Молотовым переговоры ведут. А вы пока молчите, только общие слова по радио произносите. И неизвестно, о чем ваши дипломаты с немцами общаются – ведь не разорвали вы с ними дипломатические отношения. И человечек ваш в Германии мне очень даже известен, Кеннан, кажется – именно он того педераста-чекиста вычислил. И требовал от Дэвиса затеять официальный скандал. Тот еще друг Советского Союза, не случайно вы его в Рейх послали. Пусть не послом, но не это важно. Важно, что он право имеет писать письма первым лицам государства. И пишет всякую гадость – мол нельзя считать СССР "единомышленником в защите свободы". А фашистов, наверное, можно, их он совсем по доброму оценивает: "неверно предполагать, что германская политика мотивируется садистским желанием причинять страдания народам, подпавшим под немецкое господство. Напротив, очень заинтересованы в том, чтобы их подданные были счастливы при их правлении".

Это он в апреле писал, что сейчас пишет – не знаю. Знаю, что раздобыл карту нашей войны с Наполеоном и сравнивает скорость движения по России французов и немцев. Радуясь каждому совпадению.... Дурак, простых вещей не понимает. Но я об этом уже говорил….

Говорил… Кому говорил? Сам себе говорил, окошку говорил, пустому стулу у стены говорил. Зачем говорил? Зачем говорю? Для собственного успокоения? Или для злости? Или для того и другого?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное