Stalingrad, станция метро

— Да. Я очень энергичная девушка. А вы — не очень хороший профессионал.

— Ищите хорошего, — врачиха не возмутилась и даже голоса не повысила. — Но он вам скажет то же, что и я. И еще один совет напоследок. Не обольщайтесь и не давайте вводить себя в заблуждение.

— Кому?

— Его болезни. Это очень коварная болезнь, поверьте. Вам будет казаться, что все абсолютно нормально, что страшное позади и кошмар больше не вернется. Но он вернется.

— Не понимаю, о чем вы говорите. Но не думаю, что вы правы.

— Его нужно устроить на работу. Не слишком обременительную для интеллекта, но такую, чтобы занимала как можно больше времени. Чтобы он не оставался наедине со своими мыслями…

— Предлагаете ему клеить коробочки? — разозлилась Тэ.Тэ.

— Зачем же так… Есть вещи, которые он любит?

— Не знаю… Кино.

— Это сложнее.

— Он мог бы работать в видеопрокате!

— Это совсем сложно… Но попробуйте. И походите с ним к психоаналитику… А лучше к психологу. Контакт с профессионалом целебен, он поможет. Я выпишу вам рецепты на курс таблеток, которые он обязательно должен пропить. Только обязательно. Что еще? Держите постоянный контакт с врачами.

— Хорошо.

Хорошо, как бы не так! От таблеток Лева отказался сразу, от психотерапевта — после первого же сеанса.

— Зачем нужен психотерапевт? Тем более если он намного глупее, чем я? — резонно заметил он.

Тэ.Тэ., также присутствовавшая на сеансе, была вынуждена согласиться с ним.

— Может быть, поищем другого психотерапевта?

— Никого мы не будем искать, — обычно ни на кого не повышавший голос Лева сорвался на крик. — Неужели не ясно, что здесь сидят профаны? Если на то пошло, я бы сам мог открыть какой-нибудь частный кабинет и с успехом практиковать…

— У тебя же нет образования. И лицензии.

— Чертовы бумажки!!

Внезапный приступ гнева озадачил Тэ.Тэ. И отчасти напугал:

— Успокойся, пожалуйста…

— Как я могу успокоиться, когда профаны и неучи правят бал?

— Вот и замечательно…

— Что же тут замечательного?

— Ты можешь поступить на психологический факультет универа… Или вообще — в медицинский. Знаешь, как говорится: в психиатры идут исключительно те. у кого есть проблемы с психикой…

Господи, ну кто тянул ее за язык?

— Считаешь, что у меня есть проблемы с психикой? — ярость Левы постепенно улетучивалась.

— Нет…

— С головой, да?

— У всех бывают трудные периоды. Все подвержены депрессии… Я только это хотела сказать.

— Да-да… У меня был трудный период. Но я справлюсь… Справлюсь сам. Ты веришь мне?

— Конечно, Кржемелек…

Ничего он не справился, усатая врачиха оказалась права на 100 процентов. На 500. Она оказалась права, а Тэ.Тэ. с ее наивными надеждами, что все рассосется, образуется само собой, — нет. Сначала проявления болезни были незначительными (Тэ.Тэ. называла их «легкий неадекват»), затем начали усиливаться, чтобы войти в совершенно хрестоматийную стадию паранойи. Лева боялся всего: бытовых приборов, при помощи которых, как ему казалось, выкачивается ценнейшая информация из его мозга. По той же причине — телефонов, простых и мобильных, а с компьютерами и вовсе была беда. Лева не разрешал Тэ.Тэ. включать ни стационарный комп, ни ноутбук. Целыми сутками он перепрятывал с места на место свои проклятые блокноты. Он залил кипятком из чайника принтер и сканер, но апофеозом кошмара стала его расправа над дисками Тэ.Тэ. Демо-версиями ее песен, приготовленными для рассылки в крупнейшие звукозаписывающие компании и на FM-радиостанции. Лева просто разломал их на мелкие куски. Полгода работы не только Тэ.Тэ., но и еще двух десятков людей, включая членов ее группы, аранжировщиков и звукорежиссеров, пошло псу под хвост.

Тогда-то Тэ.Тэ. и сдала Леву в психушку — собственноручно, в первый раз. Спустя два месяца он вернулся: тихий, спокойный, почти прежний. Способный поддержать разговор на любую тему, развеселить, удивить неожиданным суждением. И надежда на его выздоровление вспыхнула в ней с новой силой.

Чтобы снова оказаться разбитой. Растертой в пыль.

Относительно благополучные периоды становились все короче, а мрак безумия — все длиннее. Но и полноценным безумием Левино состояние не было. Он как будто бежал по тонкой грани, отделяющей свет от тьмы, переходы на ту или другую сторону происходили в течение не минут даже — секунд. Посреди совершенно обычного разговора он мог уйти в себя и вернуться совсем другим — не-Левой. Существом, которое всего боится и во всем видит для себя смертельную опасность — будь то сочетание цифр в номере телефона, кусок курицы в тарелке или текущая из-под крана вода. «Утекают мозги, утекают мозги!» — Лева мог произносить эту коротенькую фразу часами, а потом переходил на странный английский или на цитаты из «Сладкой жизни» Феллини. В такие минуты Вахмурке хотелось только одного: убить Кржемелека.

Тэ.Тэ. понадобилось несколько лет, чтобы понять: от того, прежнего Левы, ее брата, нежного киномана и стоика при этом, осталась одна внешняя оболочка. А там, внутри — бездна, в которую лучше не заглядывать.