Сталинградские были

— Умаялся бедный, — сочувственно проговорил Козырев. — Три ночи не спал. Дивизии вперед двигаются. Надо узнать, что и как, надо обеспечить связь.

Младшему лейтенанту Портерову действительно было не до сна. Он, как командир взвода связи, обеспечивал связь наступавшим частям и радовался. С наблюдательного пункта командарма он видел, как шли грозные советские танки, как метались в панике гитлеровцы.

После шести месяцев тяжелой борьбы воины 62-й армии соединились с войсками генералов Батова и Чистякова. Радости и ликованию не было конца. Но враг продолжал сопротивляться.

Портеров, не ожидая повторного оклика, вскочил, потер лоб и улыбнулся:

— Одесса снилась… Солнечная, шумная… Народу — пушкой не прошибешь! Будто поднимаюсь я по нашей знаменитой приморской лестнице, а навстречу друзья: «Портеров, айда к морю!..» Люблю я, братцы, море, особенно на закате! Глядишь, и кажется тебе, будто солнце упало в воду, растворилось в ней, и от этого все море как в позолоте. Только было я собрался идти с товарищами, а тут…

— А тут будят, — вставил Козырев, улыбнувшись.

— Да, — вздохнул младший лейтенант. — Но ничего, побываем еще у моря…

В Сталинград Портеров прибыл с бригадой морской пехоты, но воевать вместе не пришлось: на второй день его вызвали в штаб и направили командиром взвода в армейский полк связи.

С той поры он прокладывал телефонные линии, хранил боевое имущество взвода, обучал новичков-связистов. Ходил он и в разведку, когда надо было собрать сведения о связи противника. Доводилось ему не один раз отбивать со своим взводом и вражеские атаки, когда немцы пытались прорваться к штабу армии. Любое дело Портеров выполнял с огоньком, но о море не забывал и под гимнастеркой всегда носил полосатую тельняшку, которая напоминала ему безбрежные морские просторы.

— Товарищ младший лейтенант, говорят, вы во флоте служили? — спросит его, бывало, кто из однополчан-офицеров.

— Черноморец.

— Давно на сушу высадились?

— После Одессы.

— За это время небось все ленточки с фуражки порастеряли?

— На фуражке лент не носят. Ленты для бескозырки положены. А насчет «порастерял» можете не беспокоиться.

Портеров бережно вынимал из кармана черную муаровую ленту с золотой надписью, расправлял ее и выразительно произносил:

— Два конца — два понятия. Один — любовь к жизни, другой — презрение к смерти. Ясно?

Ермишин, как и другие бойцы взвода, любил своего командира за морскую хватку и очень огорчался, что ему ни разу не выпало случая сходить с Портеровым в ночной поиск. На такие операции Ермишина почему-то не назначали, а сам он не напрашивался. Но сегодня он не утерпел и попросил:

— Товарищ младший лейтенант, разрешите пойти с вами в разведку.

Портеров удивленно посмотрел на бойца, нахмурил брови и взялся за подбородок, что нередко делал в минуты серьезного раздумья. Ермишин смущенно затоптался на месте, полагая, что командир неодобрительно отнесся к его просьбе. Но Портеров думал, почему он раньше не брал с собой Ермишина? Верно потому, что Ермишин выглядел нерасторопным, стеснительным. Зато хватка у него медвежья. «А нерасторопен, может, оттого, что не был в настоящем деле», — заключил Портеров и вслух сказал:

— Разрешаю, товарищ Ермишин. Одевайтесь!..

Январский мороз цепко хватал за щеки. Резкий восточный ветер гнал через тропку белые змейки поземки. На берегу, у складов, бойцы наваливали на плечи, на салазки мешки, ящики, доставленные по льду с левого берега, и беззвучно скрывались в ночном мраке.

Портеров и его постоянный спутник Козырев шли легко, казалось не замечая снежных заносов. Ермишину же было не очень легко. Он часто оступался, проваливался в снег, падал и вздрагивал от каждого шороха. Но он старался не выдать своего волнения и не отстать от товарищей.

Так шли минут двадцать — тридцать. Шли с большим трудом. Приходилось пробираться между разрушенными строениями, переползать через открытые места, нырять в бомбовые воронки, в заброшенные окопы и ходы сообщения.

Кругом стояла мертвая тишина. Но Портеров и его товарищи знали: эта тишина обманчива. Здесь, на переднем крае, и ночью жизнь идет своим чередом: в штабных блиндажах и землянках составляют планы предстоящих операций, вычерчивают схемы, отдают приказы и распоряжения; саперы делают подкопы под неприятельские опорные пункты и узлы сопротивления или закладывают минные поля; артиллеристы передвигают на новые огневые позиции орудия и запасаются снарядами; часовые и дозорные, замаскировавшись, пристально всматриваются и вслушиваются в темень, чтобы не пропустить вражеских разведчиков, а те в свою очередь выслеживают часовых и дозорных, чтобы обмануть их бдительность и незаметно проскользнуть в тыл противника.

Из-за тучи выскользнула луна, и обледенелые громады развалин заблестели и заискрились серебряной чешуей. В ту же минуту на левом берегу раздался громкий голос, усиленный мощной радиоустановкой: