Сталинградские новеллы

А мечты её были не какие-нибудь фантастические, а самые обыкновенные земные, которые в обычной жизни почти никто не замечает. Она хотела совсем малого – чтобы однажды её разбудил громкий голос Левитана, который объявит, что война эта закончилась и на землю пришёл мир. День и ночь она мечтала о том, что не сегодня, так завтра она вновь встретится со своим любимым человеком, и наконец-то они заживут, как все люди – без страха за себя и своих близких. Она будет вставать, как всегда, раньше всех, кормить своих детей, законного мужа, Георгия, и отправляться на свою любимую работу в городской больнице. Но пока это всего-навсего мечты, мечты, мечты… А сейчас надо собрать кое-какие медикаменты, шприц, бинты, йод, вату и бежать на другую свою работу.

Ну что же, надо, так надо, и много чего надо – не падать духом, верить и молиться, надо эту фашистскую гидру задушить здесь, под Сталинградом, и освободить от неё народы мира.

И особенно немецкий народ, который находится под двойным давлением – под гнётом геббельсовской пропаганды и мирового презрения.

Гертруда Моисеевна несколько раз потянулась и, как бывало при гимнастических упражнениях на уроках физкультуры в медицинском институте, резко встала на ноги.

Случайно столкнулась лицом к лицу с висевшим на стене зеркалом и хихикнула:

– Да-а-а, пропадает такое добро, нет нынче спроса на красоту, все человеческие, то бишь мужские, ресурсы направлены на восстановление мира.

И действительно, посмотреть было на что! Из зеркала на неё смотрела озорная мордашка, ну вроде как копия одного из современных виртуальных смайликов, и рот до ушей.

– Чему радуешься, дура? Но, однако же, зря я тебя ругаю, есть какое-то сходство с одной из средневековых Мадонн… – сказала она примирительно и продолжила обозрение сей красоты.

В окно заглянули лучи восходящего солнца, и она выключила электрическую лампочку. Фигура, конечно, не модельная. Сколько там положено – девяносто-шестьдесят-девяносто? Больше-меньше, но за первый сорт сойдёт. Она повела круглыми плечами, повернула голову назад, как бы спрашивая своего кавалера: «Ну, как тебе?». Как будущий врач-педиатр, она хорошо знала анатомию, и её обмануть нельзя было. Груди свои она тоже раскритиковала, могли бы быть и побольше, говорят, мужчинам нравятся большие… Ну да уж ладно, бывают и похуже. И согласилась с тем, что на такие перси тоже нашёлся бы поэт. Ну а вот что касается талии, то, конечно, не шестьдесят, но плюс-минус есть, так что тоже сойдёт. Зато бедра ей самой нравились – плотные, круглые, охра с золотом. Осталась она довольна и геометрическими линиями, которые, опускаясь вниз, плавно переходили в такие же круглые симметричные изгибы ног. Ногами своими она гордилась особо, так как занималась гимнастикой, и к ней со стороны тренера никаких претензий не было, ну а он-то уж разбирался в этом деле. Да и не пригласили бы её в секцию гимнастики, если бы у неё с ногами были проблемы.

– Короче, Венера – не Венера, но незамеченной не останусь! – вынесла она себе вердикт, накинула на плечи домашний халат и скрылась в туалетной комнате.

И пока её здесь нет, давайте немного посплетничаем и скажем, что над её внешностью природа действительно поработала на совесть и сотворила достойный экземпляр женской красоты. Но природа природой – никто не отменяет её вечный труд, – но, однако, своим породистым телом и острым умом Гертруда обязана не только природе. Ведь, имея в своих генах столько ценных кровей – славянской, германской, иудейской и кто знает ещё каких, – она не могла быть иной. И этот симбиоз был настолько редким и оригинальным, что Гертруда и сама не знала, чей образ ей ближе – античной богини любви или средневековой мадонны. По паспорту она числилась русской, так как её папа носил русскую фамилию, взятую у своей матери, и, следовательно, славянская кровь подтверждалась наличием русской бабушки. Остальные восходящие линии генетического кода для неё были прочерчены пунктиром, и она о них больше догадывалась, чем знала. Но ей было достаточно и этого, чтобы в душе, втайне от других, считать себя немного ещё и еврейкой, и германкой.

Будучи студенткой с отличными оценками и без пяти минут врачом, она знала, какое влияние оказывают на организм человека группы крови, их качество и какой след они оставляют в генах человека. Изучая своё происхождение, она находила в своей природе качества, принадлежащие перечисленным нациям. Так что её догадки были небеспочвенны.

Семья у них была небольшая – папа, мама и она. Старший брат Николай в начале войны, никого не спросив, ушёл добровольцем на фронт, и от него не было никаких вестей. До недавнего времени с ними жил ещё и дедушка, но, как бы это сказать деликатнее, хорошо, что он не дожил до этих времён и не увидел зверства своих потомков-германцев.