Сталинизм и война

В ряде статей господствует точка зрения: «основы идеологизации общественных наук были заложены по инициативе Ленина»; подлинное зло — не сталинизм, а «честолюбивые ревнители ленинизма». На деле же сами авторы многих статей следуют догматически искаженному марксизму-ленинизму. Те же политизированность, категоричность, несостоятельные обобщения. Можно ли отрицать, например, существенные различия в научном уровне разных разделов советской историографии, все ли поголовно советские ученые жадно ловили указания вождей, была ли «полной» изоляция советской историографии от зарубежной в 80-е гг., целесообразно ли изгонять из науки материалистическую историографию? Не сумели преодолеть многие авторы и другую порочную черту того «феномена». Они цитируют только «своих», делают вид, что они первыми исследуют данную тему. Проигнорирована, в частности, книга «История и сталинизм» (1991), хотя по содержанию своему она является главным предшественником «Советской историографии». Тем более что некоторые авторы второй во многом просто повторяют первую. Не лучшую традицию воспроизводит А. Логунов, посвящая треть статьи о «кризисе науки» своему «шефу» Афанасьеву, чьи полупубли-цистические статьи он называет «историографическим феноменом». Этот же автор проявляет старую привычку сводить историческую науку к ее наиболее отсталому в научном отношении участку — истории КПСС.

В. Кулиш в статье о советской историографии минувшей войны руководствуется методологическим авторитетом А. Яковлева, несостоявшегося политика и историка. Не вследствие ли этого автор фактически обошел молчанием сталинизм? В статье представлена, по меньшей мере, двусмысленная трактовка начала советско-германской войны и военно-политических целей СССР. Как о доказанном факте сообщает автор о «подготовке (СССР. — Авт.) к наступлению без должного укрепления обороны». Вторым и «воспользовалось германское руководство, опередив Советский Союз в нападении». О намерениях фашистов в Восточной Европе статья молчит. Так принято в этом направлении. Внимание сосредоточено исключительно на военных делах. Цели СССР разделены на «заявленные Советским правительством», совпадающие с интересами народов (разгром фашистского блока, освобождение захваченных территорий СССР, помощь другим народам) и «скрытые», которые будто бы «неожиданно всплыли в конце 80-х годов» — ликвидировать антисоветский санитарный кордон, выйти «на просторы Прибалтики», присоединить Бессарабию и Буковину, укрепить позиции на Балканах, «открыть свободный проход» через Босфор, освободить Южный Сахалин. Явно считая все эти намерения несправедливыми, автор заключает: изучение второй группы целей, «по-видимому, внесет серьезные коррективы в определение характера войны». Напомним, что вся мировая научная историография считает войну со стороны СССР безусловно справедливой. Лишь немногие в РФ (публицистка Е. Боннер и историк А. Сахаров) относят это к периоду с июня 1941 г. по июль 1944 г. Они следуют, в частности, за А. Власовым и другими авторами Манифеста комитета освобождения народов России (ноябрь 1944 г.)[189] или за современными неофашистскими публицистами (П. Карелл, ФРГ).

Обращаясь к предыстории названных претензий СССР, автор вспомнил даже Ивана Грозного, но преднамеренно не коснулся, по меньшей мере, спорных обстоятельств утраты Россией Прибалтики и Бессарабии (в то время оккупированных Германией и Румынией), западных областей Украины и Белоруссии. И главное, можно ли ставить на одну доску труднейшую борьбу со страшным пришельцем и частные намерения (правомерные и имперские), возникавшие в Кремле в 1939–1945 гг.?

В сборниках «Советская историография», «Исторические исследования в России», многих других изданиях постоянно находят место весьма посредственные статьи Мельтюхова о некоторых частных моментах предыстории войны. Мы не считаем необходимым анализировать все известные вариации на заданную тему, отметим лишь то, что их объединяет. Один из проповедников тезиса о «ледоколе», ученик консервативных учителей, автор недостаточно знаком с освещением избранной им темы в отечественной литературе. Так, на деле «роль союзников в войне» в СССР начали исследовать, как и «спорить о наличии» секретного приложения к советско-германскому пакту, о политическом характере войны Германии против СССР, задолго до 1989 г. Ошибочно сводить фактическое многоголосие новейшей литературы о предыстории войны к двум направлениям — официальному и оппозиционному. Это упрощение. Д. Волкогонова и Г. Куманева лишь при самой безудержной фантазии можно отнести к специалистам по этой теме, а В. Резуна — к ученым. Автор взялся рассматривать освещение всей проблемы в литературе СССР — РФ вне связи с соответствующей зарубежной, в первую очередь, с германской историографией. Это чрезвычайно ослабляет его позиции.