Сталинизм и война

Какая сторона могла извлечь и действительно извлекла больше выгод из пактов? Проблема не изучена, можно высказать лишь несколько общих соображений. Пакт, несомненно, принес большую пользу Германии[206]. К сказанному можно добавить опубликованные в ФРГ сведения о советских поставках Германии в 1939–1941 гг. Однако необходимо учитывать, каково место экспорта в германской военной экономике этих лет, какова доля СССР в германском экспорте; соотнести поставки советские Германии, немецкие — СССР. Разумеется, советские поставки, по оценке Ч. Мадайчика (Польша), улучшили экономику Германии, хотя главным ее поставщиком оставалась Юго-Восточная Европа. Не в полной мере учитывают все это, например, М. Геллер и А. Некрич. Не бывает компромиссов без теневых сторон. Однако пакт укреплял и положение СССР. Обострились отношения внутри фашистского блока. Но пакт ослабил и единство антифашистских сил. Этот баланс еще нужно изучать. Пакт улучшил отношения СССР с Японией, в какой-то мере он способствовал заключению аналогичного договора с нашим восточным соседом. Хотя, естественно, нельзя утверждать, что путь к взаимопониманию с ним лежал только через такой пакт.

Положительным было воссоединение с СССР западных областей Украины и Белоруссии. Но был ли пакт лучшим путем к восстановлению исторической справедливости на западных границах СССР? Расширилось стратегическое предполье СССР в возможной войне с Германией. Ограничивалась сфера фашистской агрессии, по крайней мере, в данный момент. Но пакт притупил бдительность Сталина и его советников, что привело к колоссальным потерям. При безответственном руководстве овладение новыми территориями отвлекло внимание, силы и средства от укрепления старой границы. Пакт не спас СССР от нападения, хуже того, он позволил Гитлеру свободно выбирать выгодный для него момент агрессии. Пакт предоставлял СССР время для укрепления обороны. Но то же самое получала и Германия в интересах своей агрессии. И этот баланс нужно изучать. Со времен войны продолжают оперировать тезисом: если б вермахт начал свой поход не от Бреста, а от Минска (старая граница), то Москва не устояла бы. Целесообразно изучить другую альтернативу: можно ли было вообще не отступать, тем более до Москвы. Разве РККА была обречена на это? Не проще ли было бы укрепить имеющуюся территорию, чем с сомнительным успехом пытаться покрывать грубейшие просчеты за счет присоединения новых территорий?

Не выдерживают критики попытки историков из РАН вдохнуть жизнь в старые версии: «Ход истории полностью оправдал заключение правительством СССР пакта о ненападении с Германией. Этот пакт сорвал планы и расчеты политиков Англии и Франции. СССР завоевал передышку на 22 месяца для подготовки к неизбежному нападению нацистов» (Г. Севостьянов). «Именно через 39-й год мы пришли к 45-му» (Ю. Поляков)[207]. В единой связи с пактом 23 августа пытаются искусственно рассматривать историю от контрреволюционного переворота на рубеже 20—30-х гг. до падения берлинской стены в 1989 г. Эта тенденциозность паразитирует на сталинской фальсификации пакта. До сих пор недостаточная изученность темы используется противниками Союза советских республик и их социалистического выбора. Далеко не одними пактами обусловлено воссоединение с Украиной и Белоруссией их западных областей. Сомнительно напрямую связывать эти договоры и воссоединение с СССР Латвии, Литвы, Эстонии, их современный политический и юридический статус. Отнюдь не сбрасывая со счетов преступления сталинизма против их населения, нужно признать, однако, что их буржуазные правящие круги, осуществляя выход из России в 1918 г. в условиях германской оккупации, не в большей степени учитывали мнение своих народов, чем в 1940 г., выполняя ультиматумы Молотова. Существуют две крайние точки зрения — традиционная и не менее односторонняя — нынешних сепаратистов. Под флагом народности они сбрасывают со счетов столетия совместной жизни народов России — СССР. Сказанное относится и к воссоединению Бессарабии. До сих пор трактовка этих проблем была крайне идеологизирована, предстоит их научное исследование, свободное от политических амбиций.

Однако в свете всего сказанного пакт — явление, по меньшей мере, не однозначное. Как могут ученые прибегать к таким категоричным суждениям: «полностью», «неизбежный»? Какие «расчеты сорвал» пакт? Разве фашистский блок не напал на СССР? Рискованно, если не глупо, выводить напрямую из пакта 1939 г. то победу 1945-го, то поражения 1941-го. Если б не дурные политики, честный пакт о нейтралитете принес бы СССР большую пользу. Грубейшие просчеты дипломатии, как и стратегии, великий народ оплатил великой ценой. Источник победы — не «в 1939 году», а в силе народной.