Сталинизм и война

Какова причина этих злодеяний? Несомненно, это — сталинизм, не только в карательных органах, но и в самой армии, в том числе в ГЛАВПУ РККА[209]. По этому поводу Гитлер говорил приближенным: страна не будет убивать своих офицеров, если она собирается воевать. Это — позиция противника. Но страну могли вынудить воевать, сказали бы мы. Вокруг нее то здесь, то там вспыхивали очаги войны, об опасности которой «вождь» так упорно твердил в течение многих лет, а армию обезглавливают. Это граничит или с безумием, или с государственной изменой. Допустим на минуту, что произошла роковая ошибка, Сталина люди типа Ежова, Берии, Мехлиса дезинформировали о масштабах «заговора», что нашлись «услужливые дураки», которые перестарались и которые «опаснее врага». Но и в этом случае он был бы главным виновником — есть ошибки, которые равносильны тягчайшим преступлениям.

Однако в данном случае деспот едва ли заблуждался. Кампания была всесторонне продумана, спланирована, отрепетирована. Он был вдохновителем и теоретиком, организатором и непосредственным руководителем этой кампании, затеянной во имя укрепления его собственной тирании. Бросается в глаза не только безнравственность, но и явная нецелесообразность таких дел. Все это можно объяснить ограниченностью интеллекта Сталина. Очень часто он оказывался не в состоянии охватить в целом явление, его возникновение, развитие, последствия; видел в насилии, если не единственный, то главный метод управления. Напомним давние (1918) конфликты Сталина и его подручных с командирами Красной Армии как раз на почве военной непрофессиональности первых. Уже в то время, хотя и в меньших масштабах, они пытались решить эти проблемы путем расстрелов. В 30-е гг. они были также лично заинтересованы в устранении людей, которые из первых рук знали их «полководческую деятельность» в годы гражданской войны и современную фальсификацию.

Диктатор стремился связать общим кровавым делом свое окружение. Списки лиц, подлежащих уничтожению, подписывали, кроме него, члены Политбюро, убийство одних маршалов осуществлялось руками других. Сам он, как правило, оставался «чистым». Подобные меры не были безуспешными. Кое-кто из них до сих пор верит в непорочность «вождя». Это обстоятельство нисколько не преуменьшает ответственности других лиц, в первую очередь наркома обороны. Он принимал непосредственное участие в арестах. Он вызывал тех или иных военачальников на совещания, предлагая им ехать в Москву непременно поездом. Так были арестованы, будучи оторванными от своих войск, Уборевич, Якир. Других из центрального аппарата нарком отправлял к новому месту службы. Так поступили с Тухачевским. Егоров был вызван в Москву и через некоторое время бесследно исчез.

На промышленность, в первую очередь, оборонную обрушились не менее чудовищные репрессии, чем на армию. Были подвергнуты преследованиям сотни тысяч работников. В решающие предвоенные годы (1937–1941) сильно замедлилось развитее экономики в целом, наметилось отставание в производстве важных видов боевой техники. По вине Сталина и его советников, в частности Берии, была остановлена разработка ракет среднего и дальнего радиуса действия. С большим опозданием началась работа над созданием атомной бомбы.

Воздействие ударов, нанесенных по обороне, еще не изучено. Сейчас можно высказать лишь некоторые соображения. С утратой своих лучших полководцев, способных мыслить самостоятельно, армия потеряла нечто большее, чем принято думать. Всепослушание воцарилось вокруг Сталина в решающие месяцы перед нападением на СССР. Маршалы и генералы уподобились новобранцам, сатрапы убрали достойных, а оставшимся показали, что их ожидает в случае, если они вспомнят о своем гражданском долге и достоинстве. Что могли знать о новых должностных обязанностях, о военной политике и стратегии огромного государства вновь назначенные на высшие военные посты Тимошенко и Жуков с их ничтожным общим образованием? Вознесенные на военный Олимп волей Сталина, не имея необходимого «веса» и в высшем руководстве, они слепо верили каждому слбву «вождя», даже тогда, когда его решения грубо противоречили действительности. Итак, сверху донизу: лейтенанты повели батальоны, капитаны — полки. Лукавит Филатов, утверждая, что не репрессии, а переход от милиционной системы к кадровой вызвал резкий рост армии и нехватку командиров.

Репрессии крайне отрицательно повлияли на подготовку обороны и ведение самой войны. «Если бы не разгром военных кадров, — утверждал А. Горбатов, — мы немца не то что до Волги, до Днепра бы не допустили». «Без тридцать седьмого года, — по мнению А. Василевского, — возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году». Расчет здесь весьма прост. Хорошего командира, полководца особенно, нельзя подготовить за несколько лет. К. Ворошилов, С. Буденный, С. Тимошенко, Г. Кулик быстро проявили свою неспособность. То же произошло с частью новых выдвиженцев. Победители вермахта пришли в Берлин через поражения 1941–1942 гг.