Сталинизм. Народная монархия

Жизнь показала, что подозрительность и ненависть Сталина и руководителей ВКП(б) к политическим перерожденцам и соперникам в борьбе за власть имела под собой реальную почву. Решающий удар по КПСС и Советскому Союзу был нанесен именно группой бывших руководителей партии».

Первоначально узкокорыстные интересы борьбы за власть демократы маскировали заимствованными у Троцкого лозунгами «борьбы с бюрократизмом и господством партаппарата», призывая народ открыть огонь по штабам, а потом раскололи (к чему и стремился Троцкий) партию и приступили к ее компрометации. Это можно было сделать только путем открытой и наглой клеветы на Сталина. Здесь также, как говорится, не мудрствовали, а взяли все измышления Троцкого, к которым, по подсказке западных идеологов, добавили несусветную ложь. Действовали по принципу: бросай больше грязи, что-нибудь да прилипнет.

К сожалению, убаюканное перестроечной демагогией, молодое поколение не смогло сразу разгадать эту идеологическую диверсию, а когда поняли, кто и куда их ведет, то было уже поздно — все оказались под пятой международного финансового капитала, а великая страна Советский Союз — в развалинах.

Надежда Аллилуева

Разгром зиновьевской партийной группы и изгнание Троцкого за пределы СССР странным образом совпало с кризисом внутри семьи Сталина. Надежду в это время трудно было узнать. Она или сидела, закрывшись в своей комнате, или нервно молча двигала стулья, стол и хлопала дверью, демонстрируя свое недовольство. На детей она вообще не обращала внимания, а если они к ней обращались с какими-либо вопросами, заявляла, что она занята и лучше об этом спросить папу, который все знает. Иосиф Виссарионович попытался было навести мосты, но из его затеи ничего не вышло.

— А что тебе не нравится в моем поведении? — вопросом на вопрос ответила Надежда. — Я, кажется, не лезу в твои дела, а ты не лезь в мою душу.

Сталин догадывался, что происходит с женой. Она по-прежнему часто бывала в семье Бухариных. Именно от них она приходила взвинченной и раздраженной. О чем там говорили, Сталин мог только догадываться. Бухарин был страшно напуган судьбой Каменева и Зиновьева. Он прямо был связан с этой группой и не сомневался, что Сталину все известно. Ни о чем другом он говорить не мог, в том числе и в присутствии Надежды Сергеевны. Бухарин знал, что она его не выдаст, и говорил, не особенно выбирая выражения.

— Он боится за свою власть, — с истерическими нотками в голосе кипятился Николай Иванович, — ему не нужны старые большевики-ленинцы. Он всех нас уничтожит. Он нас будет резать. После изгнания Троцкого он возьмется за других. На очереди я первый.

Женщины с тревогой слушали его речь. Но у Надежды к чувству тревоги примешивалось и чувство зависти к жене Бухарина. Николай Иванович свободно обсуждал кремлевские дела со своей женой. А вот Сталин никогда дома не говорил о своей работе, о том, чего он боится или страстно желает, идут дела хорошо или наоборот. Его работа была почему-то запретной темой, и Надежда Сергеевна только по каким-то, едва уловимым, изменениям мимики и жестов могла догадываться, что происходит в душе Сталина. Все ее попытки разговорить мужа всегда кончались неудачей.

— Это не кухонный разговор, — обычно отвечал Сталин, — да и у тебя есть задачи поважнее наших кремлевских склок. Смотри лучше за детьми.

Такие ответы бесили Надежду. Она не хотела даже думать о том, что муж отводит ей роль домашней хозяйки. К тому времени она уже училась в Промышленной академии. На лекциях много времени уделялось планам партии по перестройке народного хозяйства, о том, что говорил Сталин об индустриализации и реформах в сельском хозяйстве. Она конспектировала его высказывания, но не знала, когда и где он об этом говорил. Ситуация казалась ей парадоксальной, и она бросила вести все эти записи. Молодой преподаватель (многие не знали, что она жена Сталина) сделал ей замечание. Она покраснела, а кто-то из слушателей сказал:

— А зачем ей писать, что говорил муж, она и так все знает.

Теперь пришла очередь стушеваться преподавателю.

— Извините, пожалуйста, — сказал он, побледнев, — я не знал, что вы жена Сталина.

Надежда молча поднялась и выбежала из аудитории. Дома она выплеснула все свои эмоции.

— Ты всюду ставишь меня в неловкое положение, — кричала она, — как только люди узнают, что я твоя жена, от меня шарахаются, как черт от ладана!

— А в чем дело? — спросил Сталин. — И кто от тебя шарахается?

— А в том! — переходя на повышенный тон, почти кричала Надежда. — Преподаватели только и говорят, какой ты умный и прозорливый. А я должна все это конспектировать.