Сталинка(СИ)

Анастасия пришла с внучкой. Нарядная Танюшка крутилась возле бабушек в надежде быть отпущенной погулять, пока они своими делами занимаются. И ей повезло... сначала. Почва возле барака песчаная. Утро уже разгулялось, солнышко песок нагрело, а сандалии новые и носки... белые. Запачкаются по песку-то, вон уже полные сандалии, а ещё и одного раза кругом барака не пробежала. Разулась, носки свернула и сунула в носок обувки, и всё это спрятала за дверью барака. Там на входе одна дверь, потом комнатка небольшая, вроде сеней, из неё вторая дверь в общий барачный коридор, лето, обе настежь открыты, вот за второй дверью и были спрятаны сандалии. Пол деревянный, тёплый, так что потом обуется в чистую обувь и порядок. Но местная ребятня, видно ещё спала. И бродить по песку одной скучно, а тут напротив барака "разливанное море", как говорила баба Лина. Никогда не просыхающая лужа, хм, наверное, и не глубокая, дождя-то в этот день не было. Сандалии в безопасности, главное подол платья не намочить. Подвязать его узлом, и можно лужу мерить! Дошла почти до середины, как наступила на что-то острое. Но всё-таки домерила, правда в самом глубоком месте узел подола развязался, и платье немножко намокло, самую малость, так что, подобрав его в прежнее положение, можно возвращаться назад. Но как только вышла из лужи, на песке стали оставаться пятна крови. Ну вот, в следующий раз - точно не отпустят! Лучше спрятаться за дверь, где сандалии хранятся, а как кровь бежать перестанет, обуться и вернуться, как ни в чём не бывало. День уже разошёлся вовсю. За дверью на теплом деревянном полу вполне себе хватает места, чтобы сесть и подождать пока кровь остановится. Но не тут-то было. И вроде не сильно порезала ногу, а вон уже на пол капнуло, и ещё, и ещё. Но можно подолом платья промокнуть и никаких капель!

-Таня, Танюшка! Пошли домой! Слышишь? Где ты? - баба Настя остановилась у самой двери.

-Может она на том конце барака? Пойду, посмотрю.

Совсем скоро обе бабушки кричали и бегали вокруг барака, пришлось выходить.

- Татьяна? - хлопнула себя по бакам баба Настя.

Ранку на ноге баба Лина помазала йодом и перевязала белой чистой тряпочкой. Подол у платья выглядел неважно, и баба Настя глядя на внучку, решила:

- На автобусе не поедем. Пешком пойдем по Песочной улице, там народу меньше.

- Провожу вас, подмогу картошку донесть, - не особенно расстроилась баба Лина.

Вторую часть дня Акулина наводила порядок в стайке, а ближе к вечеру решила лечь поспать. Ночные смены особенно тяжелые, хотя двадцати литровые горячие кастрюли борща и днём не легче. Небо было ещё светлым, но окно загораживала крона старого разросшегося тополя и в комнате ближе к вечеру наступали ранние сумерки. Акулина стояла у стола посреди комнаты, за её спиной на стене висело старое зеркало, доставшееся ей от матери. Амальгама местами потемнела и зеркало выглядело так, будто перед его поверхностью постоянно клубился туман. Особо смотреться в него теперь было некому, но Акулина им дорожила. Зеркало помнило её молодой в свадебном наряде, помнила её мужа, красавца Тимофея, их единственную дочь, земля ей пухом... многие родные лица должно было помнить это зеркало. И Акулина, именно за то, что столько родных и дорогих лиц в него смотрелись, особенно берегла его.

Она сняла платок, достала из волос гребёнку, повернулась к зеркалу... да так и замерла с поднятой рукой. В зеркале чётко было видно, как на диване сидит седая, как лунь, женщина. Акулина ахнула: "Да это же Анастасия Петровна, но она черноволоса". А женщина, закрыв лицо руками, безутешно рыдала.

-Мать, пресвятая Богородица! Спаси и помилуй! - Крестилась Акулина, с трудом переведя взгляд на образа, висевшие в переднем углу. На ватных ногах через силу вновь повернулась к зеркалу, но там за туманом амальгамы теперь виднелось только её собственное лицо, да дверки шифоньера, стоявшего напротив. А диван, диван стоял вдоль той же стены, на которой висело зеркало, и никак не мог в нём отражаться! Тем более никакой женщины, кроме самой Акулины в комнате не было, Анастасия Петровна давно ушла домой.

-Приблазнилось? - сама у себя спросила и тут же ответила: - Нет.

Успела рассмотреть, что это была Анастасия Петровна и что не как теперь - черноволосая, а совсем седая. Даже одежду рассмотрела. И тут же ещё вспомнила: Анастасия рассказывала, что Петро дома зеркало разбил. Трещины пошли, поделив его на три части. Тут уж совсем не до отдыха стало. Акулина достала на крещенье припасённую святую воду, обрызгала комнату, зеркало и встала на колени перед образами. Молилась долго, пока чуток не отпустило. Потом поднялась, повязала на голову платок, уже спокойно посмотрела в зеркало и вышла из комнаты.

Возле барака на деревянном столе, окруженном узкими лавочками, жильцы играли в лото.

-Садись, Акулина Фёдоровна. Чего стоишь как не родная?

-Нет, я так присяду, за вами присмотрю, не мухлюет ли кто? - улыбнулась в ответ.

Чёрная полоса