Сталинка(СИ)

Агафья услышала, как хлопнула входная дверь, и по крыльцу протопали шаги, тогда только повернулась. Непроизвольно выдохнула: "Ушёл. Господи, как же я успела, как успела!" Выглянула в окно, сосед бодро копал ямки на участке, где она уже выкопала картошку. Есть расхотелось. Она вышла и стала копать дальше.

- Соседушка, не побрезгуй помощью, по-соседски помогу картошку выкопать.

- Да что ж тебе вздумалось помогать мне?

- Говорю же, по-соседски. А что, опасаешься, картошку поворую?

- Копай, кто ж тебе не велит? Только жена тебя не побьёт за такую помощь?

-Возраст у тебя не тот, чтоб за тебя жены мужей притесняли. Да опять же, она и послала: "Поди, - говорит, - помоги соседке. Одна одинёшенька спину гнёт".

- Ладно, сосед, копай, расчёт картошкой. Каждый третий куль - твой. Но перебрать и в подпол спустить поможешь.

В эту ночь Агафья выбрала момент, когда луна зашла за тучу, и бесшумно выскользнула во двор. За ворота она не выходила, но в ночном полумраке внимательный наблюдатель мог бы заметить, как еле различимый силуэт, осторожно миновавший задний двор, одолел невысокий плетень и направился к плакучей берёзе. В дом Агафья вернулась тем же путем, также тихо и незаметно, но без коробки в руках.

Всю следующую неделю сосед, не разгибаясь, копал картошку на её огороде. Оставалось уже совсем немного. Агафья стояла на крыльце, смотрела на кусок черной земли, изрытый так, будто на нём не картошку копали, а кроты норы рыли. Но ей было не до смеха. Вот дороет оставшиеся ряды, и обозлённый не оправдавшейся надеждой, как-то себя поведёт? Она вернулась в дом, закутала в полотенце заранее напечённых пирогов и отправилась к соседке, поблагодарить, за то, что она послала мужа помочь по-соседски, выкопать картошку.

-Там кули с картошкой, что твой заработал, одна к одной, отборная, под навесом стоят. Так что забирайте. Ну и спасибо тебе, - Агафья чуть усмехнулась краешком губ. Но соседка будто не слышала её, она нервно выглядывала в окно, наконец, не выдержала:

-Много ещё осталось?

-Я уходила - чуть больше пары рядков.

Тут на крыльце послышались мужские шаги, и в дверь вошёл сосед. Потный, грязный и мрачный.

-Ну, спасибо вам, соседи, - Агафья прижала руки к груди: - за помощь, за доброту душевную.

Однако муж с женой замерли друг напротив друга:

-Дура! У-у- у! Дура!

-Так может, ты это копал... мелко? А? А-а-а!

-Пойду я... - Агафья смотрела на этих людей, и ей вдруг показалось, будто это две огромных крысы, ощерившись, готовятся прыгнуть друг на друга.

-Иди! - крикнули в один голос!

Прошла осень, зима засыпала дороги снегом и в очередной раз Агафья с трудом добралась до интерната. Но выяснилось, что внучек отправили в другой то ли интернат, то ли детский дом. А куда перевели, сообщат только родной матери. Пусть приезжает и хоть совсем забирает, её право.

Вернулась домой сама не своя. Лежала в постели, смотрела в темноту ночи, и такой же тёмной казалось ей её жизнь. В душе не осталось ничего, кроме жгучей ненависти, языки пламени которой метались, отражаясь в чёрных глазах. Кого она ненавидела? Сама не знала! Того бандита, который убил её мужа и ограбил дом? Да, будь он проклят! Самую жизнь за горе и боль, которые выпали на её долю? Нет, жизнь ни в чём не виновата. Лежать в кровати стало невтерпёж. Казалось воздуха в доме ни осталось ни капли. Она отбросила одеяло, сунула ноги в валенки, накинула полушубок и вышла на крыльцо. Ясная, морозная ночь освещала белый чистый снег.

-Господи, я же не живу, я мучаюсь! Господи, за что? За что? - кричала, забыв о соседях, об осторожности. Но небо молчало, молчали звезды. Знали ли они ответ? Да кто ж их поймёт?

Танюшкины бабушки

Прожив несколько дней, гости от соседей Кузьминых уехали. В городе редко встретишь семью, в которой четверо детей, а тут как на подбор, мало того что четверо, так ещё и все мальчишки. Опять же не избалованы, что удивляло Анастасию Петровну. Не любила она беспорядок и шумные компании, поэтому, когда впервые увидела многодетное семейство, то так и сказала Анне Соловьёвой:

- Всю секцию вверх дном поставят.

Та в ответ только плечами пожала. Однако уже к вечеру Анастасия, к своему удовольствию, убедилась, что ничего страшного и шумного не происходит. Чем они занимались у себя в комнате - она не знала, но в коридоре и на кухне не баловались, в других общественных местах беспорядка не наводили. А когда познакомилась с Евдокией, то почти весь вечер просидели с ней на кухне у окна. Говорили вроде не о чём, так: про тесто на пироги, про школьную форму, где почём можно в городе купить. А больше молчали, думая каждая о своём. Потом разошлись по комнатам, спать. И только одно происшествие нарушило спокойную жизнь: когда ребятишки по краю лестницы с внешней стороны вниз спустились. Ну, обошлось и, слава Богу.

В этот день Анастасия утром предупредила своих, что собралась к сватье Устиньи за картошкой.

-Передай тёще, в выходной в гости придём, - собираясь выходить, бросил Пётр.