Сталинка(СИ)

На шее литровая банка на бинтике, ка на верёвочке привязанная. Набирается банка ягоды, высыпается матери в торбу. Каждый считает: сколько банок набрал, столько и денег заработал себе на школьную форму и, может быть, ещё на что-нибудь хватит!

Тайга щедра на свои дары, но, сколько километров по таёжному бурелому надо пройти, скольким кустикам поклониться, скольких комаров накормить собственной кровушкой, чтобы набрать одно ведро таёжной ягоды? А ягодкой той и таёжный хозяин любит полакомиться. И рёв медведя слышали, и свежий помёт в малиннике видели. А в тайге от медведя не убежишь. Натерпелись страху. Да ещё надо к поезду успеть. Там ягоду на рубь дороже можно продать, чем сдать на приёмном пункте. И только если на станции никто не покупал, несли на приёмный пункт. И Евдокия принимала и у себя, и у других жителей весь дневной сбор, высыпая в огромные бочки, которые потом увозили в город.

Подошла пора готовиться к школе. В этот вечер возле стола собралась вся семья. Вели подсчёт: кто, сколько ягоды набрал и денег заработал. Подвели итоги и наметили поездку в Артёмовск, за покупками.

-Эх, если бы я после сбора жимолости свои деньги не потратил - то - сколько бы было? - пересчитывал Миша.

-Тебя и так в тайге не догонишь! Да и по сбору не угонишься, - наперебой заглядывали в листок с подсчётами братья.

- Нет, от сбора жимолости у меня тоже деньги остались, я же потратил только два рубля семьдесят копеек.

-Ну да, канистру купил, - пожал плечами Витя. - Зачем она тебе?

-Ну как зачем?! Мы же пока отец жив был - мотоцикл покупать собирались. Да вот деньги на дом потратили. Но теперь снова накопим и купим... мотоцикл, а бензин в чём хранить будем?

Братья переглянулись и согласились, что это правильно, нужна канистра, тем более что зелёная жестяная десятилитровая солдатская канистра им всем нравилась.

Артёмовск... это же почти город! Да почему почти? Машины разъезжают, гудя и рыча, и пахнет совсем не так как в Журавлёвке. Немного бензином, и чем-то непонятным - техническим. А в небе, над головой, по натянутой канатке снуют вагонетки с породой. Если смотреть на них - даже голова кружится! По улицам люди ходят, и все куда-то торопятся. На автобусе доехали до главного магазина. А возле магазина синяя будочка и надпись на ней "Мороженое"! Нет, тут жить куда интереснее, чем в Журавлёвке!

И вот уже куплено всё необходимое: обувь, одежда, тетрадки, ручки, для ручек пёрышки со звёздочками и пора бы домой возвращаться. Миша крутил головой, разглядывая всякие интересные штучки на витринах магазина. Но больше всего его поразил фотоаппарат с надписью "Смена". Стоил он дорого - целых одиннадцать рублей! Но деньги ещё оставались и мальчишка решился: "Берём!"

-Мама, а это что такое? - разглядывал удивительную вещицу Витя.

-Зонтик, чтобы от дождя прятаться.

-Так забежал домой, или под дерево встал - вот и не намокнешь, - пожал плечами Саша.

-Потом всё равно солнце высушит. Зачем прятаться? - вздохнул Костя, долизывая мороженое.

-А как быть городским жителям? Вот идёт человек на работу, а тут дождь. Ему что, так мокрому и работать? - объяснила сыновьям Евдокия.

-Мама, давай зонтик купим! Вот переедем жить в город, он же будет очень нужен. Как будем в дождь на работу ходить? - загорелся Витя.

-Ну... когда мы переедем? - усомнился Саша.

-А вот подрастёте немного, и переедем, да не в Артёмовск, а Красноярск!

-Точно, переедем, а зонтика нет! - растерялся старший сын.

И уже через пятнадцать минут держал в руках такую необходимую для городской жизни вещь!

Миновало короткое сибирское лето. На том клочке земли, что расположился между крыльцом дома и магазином, выкопали картошку. И черная земля ждала, когда её накроет белый пуховый платок снега. Вот и осень прошла. Всё проходит. И только материнская боль остается неизменной. Над Журавлёвкой затихали вечерние звуки и шорохи. Лёгкий ветерок доносил запах таёжных трав. Сонная тишина заполнила дом. Уснули сыновья. Евдокия вышла на крыльцо. Подняла глаза к небу. Яркая полная луна и множество звезд светили сверху. Она бесшумно опустилась на приступок крыльца. И замерла, закрыв глаза, пыталась представить, какими теперь большими выросли её дочери: "Девочки, милые мои доченьки, простите меня, простите меня..." - который раз беззвучно и беспомощно шептала, сжав коленями руки, покачиваясь от боли, лекарства от которой нет. Сколько так просидела - не знала. Наконец набрала в грудь воздуха, вытерла ладонью мокрые от слёз щёки. Вот, сейчас возьмёт себя в руки, успокоится и пойдёт в дом. Пора укладываться спать. Но, вроде что-то брякнуло? Лунный свет заливал дом, двор и магазин. Послышалось? Затаила дыхание. Никого. Но, что-то не так. Что? Дверь магазина обычно закрывалась железной перекладиной и замыкалась на висячий замок. И от этой перекладины в такие лунные ночи виднелась чёткая полоса тени. А теперь тени не было.